– Задолбал уже этот спам!

Я выронил нож и молча плюхнулся на стул, глядя на Серегу совершенно круглыми глазами. Потом хрипло прокашлялся и уточнил:

– Что задолбал?

Мысли в голове путались. Гусев ну никак не походил на засланца во времени, которого вконец достала реклама, ежедневно рассылаемая по «мылу». А может, это у меня уже крыша поехала? Или я что-то не так расслышал?

– Спам, говорю, этот надоел уже. Борща охота.

И Серега показал пальцем на консервы. Проследив за его пальцем, я помотал головой и спросил:

– А почему спам?

И продвинутый Гусев объяснил, что эти консервы именно так и называются. Их делали из свинины, и по-английски это звучало как Spiced ham. То есть ветчина со специями. Сокращенно – спам. Успокоившись, начал вскрывать банку, мысленно дивясь древности компьютерных терминов. Хотя еще пара таких вот потрясений, и я заикаться начну…

Пока обедали, читал английские надписи на банке и вспоминал слова Трумэна. Этот будущий главный мудак, в смысле президент Америки, сказал, мол, если будет выигрывать Германия, то мы будем помогать Союзу. А если Союз возьмет верх – то Германии. Это в смысле, пусть они побольше народа поуничтожают друг у друга. А мы в сторонке постоим и наваримся на этом хорошенько. И чего же можно ждать от таких вот союзничков? Они и второй фронт-то открыли, лишь бы не допустить Красную Армию еще дальше в Европу. Да и открыв его, обсирались постоянно. Как немцы их глушить начинают, так амеры о помощи вопят. А наши вынуждены без подготовки кидать измученные войска в очередное наступление. И опять у Иванов бешеные потери на радость всем. Зараза! Да я сейчас к тем же немцам, наверное, лучше отношусь, чем к нынешним заокеанским друзьям! Со злостью запулив очередной кусок мяса с ножа в воду, поднялся под удивленным взглядом Митяя и закурил. М-да… Пора прекращать злобствовать за едой, а то и язву наработать можно…

Доев, мы утопили мусор в озере и, убрав следы своего пребывания, приготовились к выходу. Но перед тем, как сесть в седло, вытащил рацию. Через три минуты сеанс связи. В каждой группе была такая же ходилка-говорилка, сделанная уже русскими спецами, в Питере. «Север-2» называется. До этого ходили с импортными. Тоже вроде ничего, но вот дальность у них хромала. Наши умные головы в Питере забабахали по размерам такую же, но с большей дальностью и меньшим энергопотреблением. По лесам радиус их действия с закинутым на дерево антенным удлинителем был километров пятнадцать. Связь длилась всегда не больше 40–60 секунд. Нас скорее всего, конечно, пеленговали, но группа после этого резво уходила с места передачи, и пока никто не спалился.

– Восемь. Здесь Колдун, кто на связи?

– Сорок шесть. Здесь Перст. Плотно зажали в квадрате двенадцать—тринадцать, по улитке три. Уходим в тринадцать—тринадцать по улитке девять. Потерь нет, но уйти тяжело, на хвосте – до роты. Вызвал горбатых.

– Понял.

Выключив рацию, прикинул по карте, где прищемили хвост группе Перста. Блин! Слишком близко он подошел к расположению тяжелого артиллеристского полка фрицев. Мы тоже рисково сейчас работали, но он вообще оборзел. Черт его туда понес… Это же всего десять километров до передовой. Там и патрулей, и войск немеряно шатается… Местность, конечно, пересеченная, но если возьмутся за диверсантов всерьез, то накроют. А в том, что гонять будут до посинения, сомневаться не приходится. За все это время у немцев получилось накрыть всего две наши группы. Причем, по агентурным данным, живыми никто им не достался. Этим данным, правда, можно не очень доверять – фрицы тоже мастера дезу подсовывать, но вот в ребятах я был уверен. И в том, что таблицы кодов связи вместе с рациями успели перед смертью уничтожить и что только тяжелое ранение последнего из оставшихся в живых могло помешать ему покончить с жизнью. Но как только он очухается в плену и если руки не связаны, то убьет себя тут же.

Вообще в террор-группах все было очень жестко, если не сказать жестоко. Своих раненых, конечно, пытались вытаскивать, но если сильно зажимали и приходилось отрываться, то раненых просто приходилось добивать. Как немцам из фильма «А зори здесь тихие». И все бойцы были готовы к такому повороту. Это только в кино группа разведчиков тащит на носилках своего тяжелораненого, теряя людей и по пути героически выполняя задание. В жизни же в таком случае просто все гибли и задание оставалось не выполнено. Так что никаких соплей… Приходилось прыгать через себя, но действовать по жестокой правде войны. Да и сам раненый понимал это. У каждого была маленькая таблетка с отравой, и чтобы не провоцировать товарищей на то, за что они будут всю оставшуюся жизнь себя казнить, раненый принимал ее сам. Правда, только в безвыходных ситуациях. Если же группа имела возможность уйти с тяжелым грузом, народ жилы рвал, но своих не оставлял…

Зараза! Персту, похоже, трындец подкрался… Мы ведь действовали в основном километрах в тридцати—сорока от линии фронта. Ближе к передовой заскакивали пошалить и свалить. А Перст выпендриться решил. Начал работать в дивизионных тылах. Вот ему тут же на хвост и упали. Хотя он парень сообразительный, да и группа ему под стать. Может, и вывернется. Хотя шансов почти нет…

Как последнюю возможность для отрыва, он сейчас будет использовать горбатых. Это так наши штурмовики Ил-2 называют. Одно звено из ШАПа, по задумке командования, работает на нас. И радист у них в штабе сидит с мощной рацией. Наш радист, который слушает эфир. Он и сообщит о вопле Перста. А там уже как повезет: или помогут, или не получится. Один раз, правда, в схожей ситуации они, можно сказать, с того света вытащили диверсантов Гека, он же Леха Пучков. Его гнали целой ротой. Тот тоже попался километрах в двадцати от передовой. Но сумел еще на подлете скорректировать штурмовики, у ведущего которых была такая же, как у нас, рация в кабине, и те эрэсами и напалмом превратили роту в паникующий полувзвод. Правда, работали так рисково, что один из бойцов террор-группы получил осколочное ранение плеча от реактивного снаряда, а второму сильно пожгло бок. Слишком маленьким было расстояние между охотниками и дичью. Но свалить сумели все и раненых вытащили. Летунам тогда, по ходатайству нашего полковника, всем по Красной Звезде дали. А старшему группы, сумевшему ювелирно выйти на цель, – Боевик. Орден Боевого Красного Знамени. Мы их потом хотели в спирту утопить, но Андреев – командир отдельной эскадрильи, резонно заметил, что они сейчас всем нужны и в полку сухой закон. Только положенные сто граммов и все. Мол, нечего провоцировать летчиков. А то в самый ответственный момент датые летуны могут получить не очередную награду, а трибунальскую пулю или зенитный снаряд. Согласившись с резонами, все равно одарили наше воздушное прикрытие трофеями и тремя бутылками французского коньяка. Подарки были благосклонно приняты, и теперь остается только уповать на то, что они и Персту так же помочь смогут. Хотя я помню еще в детстве слушал рассказы сослуживцев отца, прибывших из Афгана. Там они всегда сильно ругались на крайне плохое взаимодействие между авиацией и нашими спецгруппами. То есть, выходит, Пучкову просто невероятно, сказочно повезло. Большой вопрос – повезет ли так же Персту.