– Мама приезжает, – прошептала она, не отрывая глаз от написанного, а потом, подняв глаза на дворецкого, ликующе сообщила ему:

– Мама приезжает!

– Я очень рад, мисс. Я на самом деле очень за Вас рад! – Дворецкий улыбался, глядя на взволнованное лицо девушки.

– Кэтти не может прийти? – удивленно взглянул на друга Джон, встретившись с ним в огромном баре на 21-ой авеню.

– Вероятно, нет. Я не успел пригласить ее вчера вечером, оставил ей утром записку. Какие-то дела. Но думаю, что они уже закончились.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Думаю, у нее роман с каким-нибудь дурачком из театра. Ты ведь знаешь, как она была увлечена всем этим, – Ретт неодобрительно покачал головой. Оба с Бартом они не сомневались, что до сих пор в жизни Кэтти не было никакого мужчины.

– А ты хочешь, чтобы до конца жизни у нее никого не было? – Джон подозрительно взглянул на Ретта.

– Так вряд ли получится. Но мне бы хотелось, чтобы она сделала достойный выбор.

– А почему ты думаешь, что может быть иначе? – Джон с интересом смотрел на друга, заметив усталый озабоченный взгляд, о чем говорила Кэтти накануне.

– Женщины не всегда делают правильный выбор, Барт.

– Раньше я, может быть, и возразил бы тебе, но сейчас не хочу. – Джон многозначительно посмотрел на своего друга.

– Что ты имеешь в виду? – Вскинул на него глаза Ретт.

– То, о чем мы с тобой уже много раз говорили. О Скарлетт и о тебе. Наверное, Скарлетт сделала именно такой выбор. Что происходит? Почему она не возвращается?

Ретт упрямо наклонил голову. «Он никого не пустит в свою душу, как бы они не хотели покопаться в ней. Никого, даже лучшего друга. А Скарлетт пусть решает сама. Она полностью независима в своих решениях. Вернется, он будет рад. Не вернется, ну что ж… А что, если не вернется? – О таком исходе Ретт старался не думать, хотя не исключено, что так и будет… Ну что ж… тогда он начнет все сначала и будет опять добиваться ее. Только бы сил хватило, – усмехнулся он. – Но она нужна ему. Ему нужна именно такая женщина, как Скарлетт, а другой такой нет. Он это знает точно… Но ехать за ней и умолять вернуться. Нет, этого не будет».

Барт наблюдал за своим другом, стараясь прочитать его мысли по упрямо сжатым губам, твердой линии подбородка, жесткому взгляду глаз. Наконец Ретт поднял голову и насмешливо глянул на Джона.

– Я что-то не замечал в тебе раньше такой страсти к чужим тайнам. Или стареешь, Барт?

– Ну хорошо, я понял, что с тобой говорить бесполезно.

– А я уже и не надеялся на это, – засмеялся Ретт, но Джон не хотел обращать все в шутку.

– Ты все-таки обрати внимание на дочь. Она, конечно, и виду не покажет, как ей тяжело. А, может быть, и сама не понимает. Но долго она не выдержит такой нагрузки.

– О какой нагрузке речь? Слуги, комфорт, замечательные люди, двадцатитысячный гардероб… – Ретт готов был и еще продолжать, но Джон перебил его:

– А ты присмотрись к ней и поймешь, что она не такая пустышка, какой ты ее себе представляешь и не ребенок. Все это ослепило ее только на время. Ты спрашивал ее о чем она думает, о чем мечтает?

– Дорогой мой, женщине не надо много думать. Ее удел – развлечение, дом, дети. А думать за нее будет отец, а потом муж… Что это тебя так развеселило?

– Да ничего особенного… Я просто подумал, если ты когда-нибудь решишь высказать эти свои глубокомысленные соображения Скарлетт, позови меня, мне хочется посмотреть на ее лицо и послушать, что она тебе ответит.

Ретт тоже засмеялся, представив себе подобный разговор с женой.

– Ей я, пожалуй, об этом не скажу. Ну а кроме того, таких как Скарлетт, больше нет. Во всяком случае, мне еще не приходилось встречать.

Какой сегодня счастливый день! Кетти бежала по улице, не чувствуя холода. Она решила идти пешком. Так много чувств переполняло ее, что в машине она просто не усидела, выскочила бы на ходу. И потом туда, куда она решилась наконец пойти, лучше придти пешком, а не появляться на шикарной машине.

Кэт передумала идти к Джейн, если мама приезжает, то они потом съездят к ним с Бо с ней вместе. Девушка давно уже решила пойти в театр и договориться о работе. Не к Бо. Она не хотела больше быть под неусыпным контролем, раньше Бо, а сейчас отца. Кэтти до боли в сердце любила театр и хотела посвятить ему всю свою жизнь. Но почему-то этого не могут понять ее близкие. Сколько пришлось убеждать Бо, чтобы он позволил ей поработать тогда у него. А теперь отец и слушать не хочет о театре. Однажды, когда она только намеком сказала ему, что ей нравится театр, и она хотела бы работать в нем, отец жестко и решительно оборвал ее: «Моя дочь никогда не выйдет на сцену театра. И никогда не появится там, кроме как в ложе в качестве зрителя».

Кэт очень расстроилась и была напугана тоном, которым отец говорил тогда с ней, как никогда ни до ни после этого разговора. Впрочем, Кэт больше и не говорила с ним об этом. Но недаром в ее жилах текла кровь Скарлетт, упрямство ирландских предков будоражило все ее существо, и в душе она не оставила надежды, что когда-нибудь все-таки добьется своего.

Не так давно Кэтти ощутила, что какая-то сила таинственным образом перевернула ее душу, и она поняла, что ей хочется писать. А когда однажды села за стол и взяла перо, поняла, что у нее получается. Воображение непостижимым образом рисовало перед ней картины, ситуации, образы, ей оставалось только описывать их.

Задумавшись, Кэт перестала замечать, куда идет, и должна была остановиться, чтобы понять, где находится и куда идти дальше. Девушка осмотрелась по сторонам. Такой город был непривычен ей. Она обычно проезжала по нему на автомобиле, и из окна машины он представлялся ей совсем другим: ухоженным, светлым, с красивыми домами, подобными тем, в котором жила она, ее знакомые и родные. С близкого расстояния город потерял большую долю своего очарования: кругом сновали пешеходы с озабоченными лицами и месили и без того истолканную тысячью ног кашу из остатков грязного снега. Кэт почему-то показалось, что толпа сплошь состоит из старух с торчащими на подбородке волосами, в толстых вязаных чулках с огромными хозяйственными сумками в жилистых руках. В одной из подворотен Кэт заметила спящего человека, уткнувшегося в воротник грязного линялого пальто.

Кэт улыбнулась, подумав, что бы сказал отец или Барт, увидев ее в этой уличной толчее. Но саму Кэт это нисколько не смущало, даже наоборот, она с любопытством разглядывала лица прохожих, вывески многочисленных лавок и магазинчиков.

Девушка остановила одного из прохожих, который показался ей человеком внушающим доверие и спросила его, как найти нужное ей место. Мужчина с интересом оглядел ее, в его глазах разгорелась искорка любопытства: слишком уж в большом контрасте находился облик этой ухоженной, хорошо одетой девушки с уличной толпой. Он любезно предложил проводить ее к театру, и скоро она увидела жалкие останки разрушенного здания, бывшего театром лет двадцать назад. Много лет оно стояло пустующим, иногда в нем располагались небольшие заведения, которые разорялись, не успев как следует обосноваться здесь. Было время, когда в здании была даже открыта церковь. Сейчас здесь отстраивался театр, но совершенно незамысловатый, нереспектабельный. Труппа не прилагала никаких усилий, чтобы возродить интерьер здания, ей едва хватало средств на постановку пьес.