Удивительно, но на протяжении краткого разговора с отцом больше всего меня расстроило банальное объяснение разрыва с Хайди. Все-таки папа — великий писатель, вот и закрутил бы более занимательную интригу.

— Мне пора на работу, — сказала я, беря с кровати сумку. — Вот… зашла проведать.

Папа быстро подошел и сжал меня в крепких объятиях, уколов отросшей щетиной, которая совсем ему не к лицу — даже лоб поцарапал, — и пробормотал:

— Все образуется, не волнуйся.

Выйдя из номера, я нажала кнопку лифта, которая почему-то не загорелась. Нажала второй раз — опять ничего. Подойдя ближе, размахнулась кулаком и с силой стукнула по кнопке. Лампочка внутри нее тут же загорелась, вызывая лифт.

Боже, как же я зла! Нет, не просто зла, меня довели до бешенства! Когда двери лифта закрылись, я осталась один на один с собственным отражением, на сей раз — в полный рост, с перекошенной от ярости физиономией. Будто папины слова и глупое поведение сорвали надежно запечатанный клапан, выпустив, как из бурлящего гейзера, фонтан противоречивых чувств.

Я прошла через вестибюль и вышла на набережную, а перед глазами стояло папино растерянное, виноватое лицо. Так и хочется крикнуть во весь голос: «Нельзя все бросить на полпути и бежать от проблем, даже если признаешь себя источником всех бед и напастей! Раз причина кроется в самом человеке, значит, есть шанс, что он найдет достойный выход! Нужно только, не откладывая в долгий ящик, сделать первый шаг!»

Окрыленная внезапно осенившей мыслью, я на всех порах понеслась в «Клементину», обгоняя прохожих, и вскоре молнией влетела в магазин, напугав своим неожиданным появлением Мэгги.

— Оден?! — вздрогнула она. — Что случ…

— Будь добра, окажи услугу, — попросила я, задыхаясь от бега.

Мэгги растерянно заморгала:

— Хорошо! Какую?

Я кратко изложила просьбу, ожидая встретить недоуменный взгляд или даже выслушать насмешки, но ничего подобного не произошло. Мэгги лишь на секунду задумалась, а потом кивнула:

— Да без проблем!

Да уж! Полный конфуз, если не хуже.

— А вот так делать не надо, — посоветовала Мэгги, когда я, кряхтя, поднялась с земли.

— Ясно. — На коленке появилась новая ссадина, почти симметрично синяку на другой ноге. — Знаешь… ощущения такие странные.

— А то! — Мэгги вздохнула. — Как думаешь, почему этому лучше учиться в детстве?

— Не стыдно падать?

— Нет, просто не так высоко.

Она подняла валяющийся на земле велосипед, и я в очередной раз забралась на сиденье, упираясь ногами в землю.

— Так, следующая попытка! — объявила Мэгги.

Ранним утром следующего дня на площадке неподалеку от велопарка окончательно развеялись последние сомнения: на велосипеде кататься я не умею.

Иначе в первую же минуту вспомнились бы прежние навыки, вернулась уверенность, благодаря которой удерживаешь велосипед в нужном положении, не забывая при этом нажимать на педали. При каждой попытке хоть чуть-чуть продвинуться вперед охватывала паника, руки и ноги начинали дрожать и я падала. Только один раз удалось проехать несколько метров, и то благодаря Мэгги. Она, как настоящий друг, поддерживала велосипед сзади. Но стоило ей отойти в сторону, и велосипед подо мной завихлял из стороны в сторону, упрямо занося в кусты, и я снова рухнула на землю.

Желание отказаться от глупой затеи возникло еще час назад, после первой ссадины. Ой, как стыдно в который раз подниматься с земли и отряхивать колени от песка с гравием! Еще хуже видеть ободряющую улыбку Мэгги, сопровождаемую поднятым вверх большим пальцем. На первый взгляд ездить на велосипеде так просто, вон маленькие дети катаются каждый день, и ничего, а я все падаю, падаю и падаю…

— Я вот тут подумала, — засомневалась Мэгги, после того как я ощутимо приложилась всем телом о мусорный бак, в очередной раз пикируя с велосипеда. — Может, я неправильно объясняю?

— Нет, дело не в тебе, — успокоила я, поднимая велосипед. — Видно, я плохая ученица. Ничего не получается.

— Ты тоже не виновата, поверь. — Она обнадеживающе улыбнулась, и я еще больше загрустила. — Послушай, чтобы кататься на велосипеде, нужна вера в свои силы. Ну представь, как можно удержаться на двух резиновых колесах. Это противоречит логике.

— Спасибо. — Прилипший к локтю камешек упал, сбитый прицельным щелчком. — Чем еще можешь утешить?

— Утешать не собираюсь. Давай, поехали! — Мэгги держала велосипед, пока я взбиралась на сиденье, держась за руль. — По-моему, стоит вызвать подкрепление.

Я жалобно взмолилась:

— Ой, нет. Не надо!

— Оден, не волнуйся, все будет хорошо!

Она вынула телефон из заднего кармана джинсов.

— Не надо, ну пожалуйста! — взмолилась я. — Лиа высмеет меня на весь город, а Эстер пожалеет… что еще хуже.

— Хорошо, — быстро согласилась она, нажимая кнопки. — Я приглашу человека, который не станет насмехаться и отпускать дурацкие шуточки, даю слово.

— Ну Мэгги!

— Правда-правда! — Она нажала другую кнопку. — Я знаю, что делаю.

В тот момент я так и не поняла, о ком говорит Мэгги. А когда через десять минут со стороны парковки хлопнула дверца машины, все встало на свои места.

— Это и есть «911»? — рассердился Адам, подходя к нам. — Такой текст отправляют, когда человек умирает или уже умер. Напугала до смерти!

— Прости, пожалуйста! — улыбнулась Мэгги. — Просто ты нам срочно понадобился.

Он вздохнул, приглаживая растрепанные кудрявые волосы. Ой, наверное, Мэгги вытащила его прямо из постели. Вон и на лице отпечатались следы от складок на подушке.

— Класс! К чему такая срочность?

— Э… Оден не умеет ездить на велосипеде.

Под удивленным взглядом Адама я вспыхнула.

— Ого! — присвистнул он. — Это серьезно.

— Видишь? — обратилась ко мне Мэгги. — Говорила же, что он-то нам и нужен!

Подойдя ближе, Адам осмотрел велосипед и меня, взгромоздившуюся на сиденье.

— Хорошо, — согласился он. — По какой методике проводили инструктаж?

Мэгги только растерянно заморгала:

— По методике…

— Начали с парного обучения, перейдя к катанию с поддержкой? Или сразу катались с поддержкой, чтобы постепенно увеличивать время самостоятельной езды?

Мы с Мэгги переглянулись, и она призналась:

— Я просто посадила ее на байк, и мы пробовали прокатиться.

— Господи! Самый верный путь вызвать стойкое отвращение к велосипедам! — Адам махнул, чтобы я освободила сиденье, куда он тут же уселся сам. — Так, Оден, теперь садись на середину руля.