– Совершенно логично и понятно, что она нас выгнала, – возразила Имоджен. – Если бы я обнаружила, что мой муж изменяет мне с прислугой прямо в моем доме, он бы получил в глаз в ту же секунду, я бы долго не раздумывала.

Оливер секунду обдумывал услышанное.

– Я понимаю, о чем ты говоришь, так мне кажется, – произнес он наконец. – Но между папой и мамой все было… не так. Не забывай: это была далеко не единственная интрижка.

– Мне все равно, – решительно сказала Имоджен. – Нельзя гадить там, где живешь.

– О, это выражение я знаю.

– Но это не я тебя научила.

– Ты все еще сердишься на свою маму, да?

– Да, – призналась Имоджен. – Если бы она не была такой глупой, мы могли бы остаться здесь, и она не встретила бы Кевина, и я не вынуждена была бы переехать в Бирмингем, а потом мне не надо было бы возвращаться домой, в Дублин, и вообще все было хорошо…

– То есть ты хочешь сказать, что сейчас, в данный момент, все не хорошо?

Они уже дошли почти до самого начала очереди.

– Только иногда, – ответила она с неожиданной улыбкой. – Только когда я забываю, что надо искать светлые стороны.

Когда они вернулись с купоном Оливера, оказалось, что к Бекки, Нелли и Рене присоединился Макс, который принес большую сумку-холодильник с пивом и прохладительными напитками.

– Попозже придет кое-кто из персонала больницы, – объяснил Макс. – Будем все время пополнять наши запасы.

– Отличная идея! – воскликнул Рене.

В течение следующего часа их компания пополнилась медсестрами, врачами и администраторами, а еще пришли Селин и Арт. Имоджен вдруг начала непринужденно болтать с людьми, которых никогда в жизни раньше не видела, пока австралийские девчонки узурпировали внимание Макса и Рене. Оливер оживленно беседовал с одной из медсестер с огненно-рыжими волосами, одетой в облегающий топ и коротенькие шорты, которая явно считала все исходящее из его уст невероятно остроумным, заливисто хохотала и то и дело доверительно касалась его руки.

– Похоже на наш дом, – сказала Бекки Имоджен, пока та наполняла тарелку куриными крылышками. – Только у нас таких закатов не бывает. У нас солнце не садится на западе.

Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо и море в различные оттенки розового и золотого.

– Закат невероятный, – согласился Рене. – Я могу на них вечно смотреть.

– И я, – подхватила Селин. – Нам повезло, что мы живем тут.

– Точно.

Рука Арта уже была свободна от перевязи, и он обнял ею Селин за талию. Имоджен заметила, что при виде этого выражение лица у Рене стало мрачным, и подумала, что он точно все еще неравнодушен к своей бывшей жене. Но он уже снова болтал с Бекки и Нелли и вообще не обращал внимания на Селин.

Рано вставшая утром, Имоджен почувствовала, что устала. И, хотя вечеринка, похоже, только начинала набирать обороты, кое-кто уже начал расходиться, и она решила тоже пойти домой.

– Мы тебя проводим, – сказала Бекки.

– Я тоже пойду, – заявил Рене. – Должен же я убедиться, что вы дошли до дома в целости и сохранности.

– Не надо, – подал голос Макс. – Я же с ними, Рене. Со мной они в надежных руках.

– А я, может быть, считаю, что как раз без твоих рук им было бы безопаснее, – ответил Рене.

– Все знают, что мои руки абсолютно надежны, – Макс вытянул вперед руки и пошевелил пальцами. – Даже когда я держу скальпель, они не дрожат.

– Ух, – сказала Бекки, а Рене состроил гримасу.

Имоджен поднялась и поцеловала его в щеку, потом так же поцеловала Селин и Арта, а потом взглянула на Оливера. Он снова был погружен в беседу с рыжеволосой медсестрой, и Имоджен не хотела его отвлекать, но он поднял глаза и посмотрел на нее.

– Уже уходишь? – спросил он. – Так рано?

– Рано? – переспросила она. – Вообще-то уже за полночь.

– Ночь только начинается, – усмехнулся он.

– Но не для меня.

– Так мы же с тобой даже не поболтали толком.

– Ты все время был очень занят, – взгляд Имоджен скользнул по рыжей, которая улеглась на песок и мечтательно уставилась в звездное небо.

– Мы с Виржинией знакомы целую вечность, – сказал он. – И очень давно не виделись.

– Так же давно, как со мной? – слова вылетели у Имоджен раньше, чем она успела подумать, надо ли их говорить.

– Нет, с тобой в этом смысле никто не сравнится, – ответил он с улыбкой.

– Мне пора, – она кивнула Бекки, Нелли и Максу, которые уже ждали ее. – Увидимся, когда приду убирать в вашем доме.

– Ладно, – произнес он. – До встречи.

Она повернулась и пошла к остальным. И почему-то думала о том, как долго Оливер пробудет на этой вечеринке. И останется ли с ним Виржиния потом, когда вечеринка закончится.

Винс начинал подозревать, что зря теряет время и что поиски Имоджен могут затянуться. Ему нужно вернуться на работу в конце недели, а он не приблизился к ней ни на шаг. И его это раздражало и заставляло невольно задуматься: а так ли он хочет, чтобы она вернулась? Но нет, он не может позволить ей торжествовать и радоваться его поражению.

Портье в его отеле в Марселе никогда не слышал о пансионе «Лаванда», но предложил Винсу сходить в мэрию, где должна быть нужная ему информация. Они, в мэрии, знают все обо всех, сказал он мрачновато.

Винс несколько раз прошел мимо элегантного здания постройки семнадцатого века. Хотя он и обратил внимание на французский триколор и флаг ЕС перед зданием, но не сразу понял, что это именно то, что ему надо. Войдя внутрь, он осмотрелся. Помещение было похоже на любое другое в государственном учреждении, где Винсу уже доводилось бывать. Сотрудница на ресепшене сказала ему, что он должен был записаться на прием, если хочет встретиться с кем-то из ответственных лиц. А когда Винс предположил, что сможет сделать это сегодня после обеда, скажем, посмотрела на него так, словно он был инопланетянином о десяти головах, и заявила, что записать его может не раньше, чем на следующую неделю. Винс фыркнул и стал настаивать на том, что ему нужно поговорить с кем-то, чей английский лучше, чем у нее. Через сорок с лишним минут к нему вышел мужчина примерно его возраста и сказал на безупречном английском, что он должен сделать соответствующий запрос.

– Да ради всего святого! – взорвался Винс. – Я же только хочу узнать, существует ли до сих пор этот долбаный пансион и, если существует, где он! И принадлежит ли он по-прежнему некой семье Фурнье? Разве я многого прошу?

– Мы должны проверить наши записи, – вежливо объяснил мужчина. – Это займет время.

– Но не неделю же!

– У нас есть и другие дела, – возразил тот. – Сейчас в разгаре туристический сезон, мы очень заняты. И, кроме того, у нас многие сотрудники в отпуске.