— Нельзя сейчас выходить из Оксборо. Лорд Северн велел нам вести себя так, будто мы в осаде. Подожди, я сама приготовлю для тебя лекарство.

Но пока Гастингс возилась с цветами маргаритки и старым вином, недомогание у девочки кончилось.

Некоторое время спустя, когда Гастингс штопала бледно-голубую тунику Северна, в зал опрометью вбежал Бимис. Волкодав Эдгар моментально вскочил и глухо зарычал.

— Ведунья! — крикнул Бимис. — Клянусь локтями святого Этельберта, ее захватил де Лючи!

Гастингс, осознав смысл его слов, вскочила, уронив тунику на пол:

— О нет, только не это!

— Он там, возле замка, привязал Ведунью за пояс веревкой и держит у ее горла кинжал. Он требует, чтобы ты вышла к нему, или Ведунья умрет.

Гастингс, не чуя под собой ног, помчалась к лестнице, ведущей на крепостную стену, глянула вниз и едва не лишилась чувств. Ведунья, неестественно прямая и неподвижная, сидела в седле перед негодяем. Значит, он решил, что не добьется покорности Гастингс, пытая Марджори. И он совершенно прав. Но Ведунья…

— Ведунья, — дрожащим голосом окликнула Гастингс, — он тебя не тронул?

— Нет. Но он буйно помешанный. Не верь ему. Не выполняй никаких его требований!

В ответ Ричард ударил ее по лицу.

— Не трогай ее, ублюдок!

— Тогда, Гастингс, отдай мне то, что я хочу, да побыстрее.

— Ты не получишь Элизу, не будешь ее мучить. Она останется здесь, в безопасности.

— Мне не нужно это дьявольское семя. Я хочу тебя, Гастингс.

Краем глаза она заметила, что один из людей Бимиса потянулся к луку.

— Нет, не стреляй. Ты можешь ранить Ведунью. Нельзя так рисковать.

— Леди Гастингс никуда не пойдет, — крикнул Бимис. — А ты убирайся отсюда вместе со своими головорезами. Лорд Северн возвращается в Оксборо.

— Яна, это и рассчитывал, — ответил де Лючи, слегка нажав на кинжал, и струйка крови потекла на платье Ведуньи.

— Гастингс, не вздумай выходить, — крикнула та, даже не шелохнувшись.

Де Лючи снова ударил ее, на этот раз сильнее, и Ведунья обмякла у него в руках.

— Я выйду, если ты ее отпустишь, — не выдержала Гастингс. — А еще ты должен отпустить Марджори.

— Марджори? Тебе нужна эта сука? Но ведь она тебя ненавидит и всегда ненавидела. Ладно, отпущу и ее. Если я получу тебя, она мне больше не нужна.

— Я сейчас выйду. Но, поверь, ты от этого ничего не выиграешь. Я ношу ребенка от лорда Северна. Ты все равно проиграл. Отпусти Ведунью и убирайся.

— Ты не беременна, я знаю, — холодно отчеканил де Лючи. — Мне сказала Марджори. Ты лжешь. Иди ко мне, и Ведунья получит свободу. Марджори тоже, если тебе на самом деле захотелось пустить ее к своей кормушке.

— Иду.

— Нет, Гастингс, — преградил ей дорогу Бимис, — вы не покинете эти стены. Если Ведунье суждено погибнуть, так тому и быть, но нельзя, чтобы лорд Северн, вернувшись, узнал, что его жена в плену.

— Я не намерена торговать собою, Бимис, и не намерена сдаваться на милость негодяя, как тебе кажется. У меня есть план. И к возвращению Северна я преподнесу на блюде голову этого чудовища.

— Но лорд Северн вовсе не обрадуется. Он чуть не убил самого лорда Грилэма, когда узнал, что тот разделался с де Лючи. А теперь и вы туда же? Я не могу этого допустить, Гастингс. Ну почему этот сумасшедший не сдох, когда наступил на кроличью кость?

— Мне надо поговорить с Алисой, — заявила Гастингс, не слушая Бимиса. — Где она?

— Что вы хотите? Говорить с Алисой? Мне совсем не хочется впутывать еще и Алису.

— Не бойся, — улыбнулась Гастингс, — ей ничто не угрожает. Дай нам поговорить, и ты согласишься с моим планом, Бимис.

С бьющимся сердцем она мчалась вверх по винтовой лестнице. Значит, ублюдок ее хочет? На что он надеется? Должен же он понимать, что Северн наверняка изловит его и с превеликой радостью отправит на тот свет?

Снаружи раздались громкие крики. Гастингс поспешила узнать, в чем дело, и увидела, что Элиза мечется между людьми отца. Потом Марджори схватила ее и прижала к себе.

Гастингс выругалась.

Что же теперь делать?

В голосе де Лючи слышалось злорадство, когда он снова обратился к ней, не отводя клинка от горла Ведуньи:

— Ну что, Гастингс? Выходи ко мне, и я отпущу всех троих. Даже пальцем их не трону.

— Гастингс, ты не можешь идти, а я могу, — сказала подошедшая леди Морайна и улыбнулась. — Ты почти угадала мой план. Идем, надо поскорее обо всем условиться. Я не желаю, чтобы этот сумасшедший причинил Ведунье еще большее зло.

Они поспешили обратно в замок, по дороге леди Морайна спросила:

— Почему девочка сбежала? Неужели она совсем тупая?

— Она очень любит Марджори и испугалась за нее. Она выскочила через потайные ворота. Разве ее никто не охраняет?

Не получив ответа, Гастингс не стала настаивать. Им с леди Морайной нужно торопиться, ведь в любой момент этот помешанный способен перерезать Ведунье горло так же легко, как повар рубит голову цыпленку. К ним подбежала Алиса.

— Мы должны что-то придумать, Гастингс, — затараторила она, глядя на Бимиса, который не спускал глаз с Ричарда. — Я надеялась на помощь этого олуха, но он вообразил себя моим хозяином, имеющим право указывать мне, что можно, а чего нельзя.

— От моего плана он не откажется. Леди Морайна, Алиса, расскажите скорее, что придумали вы.

Минут через пятнадцать ворота замка приоткрылись, и из них цепочкой вышли женщины, закутанные в плащи с надвинутыми капюшонами.

— Мы так не договаривались, — закричал де Лючи. — Которая из вас Гастингс? Снимайте капюшоны! Быстро, не то прикончу всех без разбора.

Но женщины продолжали молча идти в его сторону. Если он прикажет своим людям перебить их, может погибнуть и Гастингс, а она для него — единственная защита. Он не может ее убить, хотя бы до тех пор, пока король не отдаст ее в жены ему, де Лючи, не прогонит Северна и не посадит его, де Лючи, на место эрла Оксборо. Семнадцать женщин? Да в чем дело?

— Гастингс, покажись! Выходи или твоя Ведунья умрет.

Однако женщины все ближе подходили к его отряду. Конь под ним занервничал, подался назад, чувствуя ярость и беспокойство хозяина. Его люди хоть и кричали на женщин, но тоже явно испугались.

Чего? Семнадцати женщин? Нет, это уж слишком. Де Лючи отшвырнул от себя Ведунью, которая чудом не упала под копыта лошадей, и двинул своего коня вперед. Когда он оказался в пяти футах от закутанных фигур, те разом откинули капюшоны.

Женщин было лишь трое. Остальные, воины Оксборо, мигом натянули луки. Де Лючи закричал, развернул коня и бросился назад. Выхватив Элизу из рук Марджори, он посадил ее перед собою. Вокруг засвистели стрелы, завопили от боли люди.