уничтожили ее душу!

Шестым чувством я ощутил приближение опасности.

Но не позволил себе бросить тело на землю.

Просто не мог с ней так поступить, а потому бережно положил его на землю, словно это что-то могло изменить.

— Покорись и умри, чудовище! — прогрохотал уже второй воин-маг, глядя на меня своими светящимися глазами.

— О, сука, как же ты прав, — прохрипел я, вынимая «Пожиратель Душ» и схватив его двумя руками. — Я еще то чудовище.

Не будет переговоров.

Не будет раненных.

Они здесь все умрут.

Клянусь своей душой.

* * *

Резким движением выдернув саблю из туловища эльфа, Фратер взмахнул клинком, и голова второго копейщика покатилась по полу.

Обезглавленное тело на миг окуталось белоснежным вихрем, который с легким шипением растворил тело.

— Чтоб твою мать белки драли, — прохрипел Паладин, обламывая оперенье стрелы, пробившей бок.

Хорошо еще, что она не была магической.

Вошла под шкуру, пробив гномью кольчугу, явно сломала пару ребер, но ничего, с чем нельзя было бы драться.

Рядом раздалось хрипение.

Фратер успел только увидеть появление эльфа в латах, который точным ударом копья насадил голову Слуги на мифриловый наконечник.

— Не-е-е-ет! — вырвалось из груди Паладина в тот момент, как окровавленный металл вырвался изо рта темноволосого юноши.

Противник отвлек парня на одного копейщика и тут же в дело вступил второй, напав как пустынный падальщик, со спины.

Копейщик посмотрел на Паладина.

На мгновение, в тот миг, когда пехотное копье с тяжелым полуметровым наконечником пошло в его сторону, Фратер понял, что убийца Слуги — женщина.

Эльфийская женщина лишила жизни того единственного, ради кого он сошел с пути наемника и убийцы.

На лицо словно упало забрало.

Взгляд сосредоточился на противнике, отсекая в сторону все звуки и движения вокруг.

Боль отступила в сторону.

Есть только он и эти копейщики, которые через мгновение будут трупами, захлебывающимися в собственной крови.

Попытка атаковать его вторым копейщиком сбоку оказалась обречена на провал.

Фратер сделал шаг назад, перехватился рукой за древко копья и дернул его на себя, одновременно с этим выставив саблю в сторону и сделав шаг с выпадом в сторону противника.

Воин не был новичком, а поэтому, поняв, что его оружие вот-вот вырвут из рук или подтянут его на ближнюю дистанцию, отпустил копье.

В тот самый момент, как вилосская сталь вошла в его печень, а легкое движение кисти Паладина заставило лезвие распотрошить его внутренности и перерезать позвоночник как тонкую бечевку.

Выпад копья от убийцы Слуги он отвел трофейным копьем и, как только противник сделала шаг назад для новой атаки, бросил в нее тяжелое оружие.

Женщина с легкостью ушла в сторону, ухмыльнувшись тому, что мечник надеялся на такую легкую победу.

Но Фратер и не надеялся.

Ему хватило того мгновения, которое она потратила на уклонение от брошенного в нее копья, чтобы сблизиться.

Рубящий удар пехотным копьем он парировал своей саблей.

Еще один шаг.

Их разделяет чуть больше полуметра.

Она поняла, что уже проиграла.

Древковое оружие не поможет там, где меж противниками расстояние равное длине клинка одного из них.

Вилосская сталь вошла в эльфийский рот, выпустив кончик сабли из ее темечка вместе с потоком крови.

Фратер резко взмахнул оружием — и тело следующего копейщика, почти разрубленное пополам, упало на дорогу, заливая окружающих фонтаном крови, бьющей из рассеченных артерий.

Тонкий свист, к которому он уже привык во время работы с эльфийкой, подсказал направление опасности.

Сабля перерубила стрелы так, как будто те были сухим тростником.

Четвертый копейщик вышел из оцепенения, и рванулся вперёд, ударив копьем в его грудь, но Фратер, сделав шаг вперед, пропустил наконечник над собой, после чего нанес удар саблей по древку.

Попавшие под удар искривленного лезвия пальцы, сжимающие оружие, отлетели прочь вместе с половиной копья.

Обратным движением Фратер разрезал шею противника справа до позвонков и пихнул туловище под ноги пятому эльфу-копейщику.

Тот, запнувшись о труп соратника, воткнул копье в землю, а следом его обезглавленной туловище затрепыхалось, орошая кровью пыль дороги.

Он бросил взгляд на фургон, с которого сорвало тент.

Мелькнул кинжал и тело элььфийки засияло, как и рассыпалось прахом тело одной из попытавшихся взлететь гарпий.

Три другие, успев уйти в скрыт бросились на помощь Олегусу и Корделии, которые сражались с полутора десятками копейщиков и мечников.

Фратер почувствовал, как ногу пробила вражеская стрела и рухнул на пыльную дорогу.

Рядом ударилась другая стрела, а следом с деревьев посыпались, будто перезрелые фрукты, эльфийские лучники.

Мелькали кинжалы, метательные ножи и дротики, пока Паладин сумел встать.

По обеим сторонам от дороги уже десятка два лучников валялось — и еще одна умершая гарпия.

Еще одну схватил за горло неестественно крупный и мускулистый эльф с двумя клинками за спиной.

Судя по всему, он решил размозжить голову девушки своими ручищами, но у Фратера, подхватившего оброненный покойным Слугой гномий топор, на то было другое мнение.

Оружие описало в воздухе два полных круга и врубилось в основание шеи великана, вызвав фонтан крови.

Подозрительно маленький фонтан.

Будто в мертвеца воткнулся тот топор…

Шрамированное лицо с глазами, лишенными век и кожей, бледной в цвет белоснежных волос, повернулось к Паладину.

В следующее мгновение появившаяся из скрыта четвертая гарпия перерубила гиганту руки и вогнала мифриловый кинжал в глаз.

Едва ее сестра рухнула на траву, как обе они пропали из виду.

Раздался задорный хохот со стороны фургона.

— Бегите, глупцы! — хохотала Корделия, сидящая на огромном медведе оборотне и рубящая направо и налево длинноухих ублюдков огромной ледяной секирой, залитой, как и все, вокруг нее кровью. — Ко мне бегите, а не от меня! Стойте, длинноухие трусы! Я маленькая девочка! Я хочу платье, покушать и эльфийские скальпы! Платье у меня есть, хлебушком я перекусила, так что делайте выводы, дети инцеста!

«Божественная Чаша!», — проняло Фратера от того, как магичка разом обезглавила или перерубила пополам сразу пятерых копейщиков, пока Олегус разорвал когтями и зубами еще троих.

Он сделал шаг вперед, опираясь с трудом на болезненную ногу, из которой торчало острие эльфийской стрелы.

При этом, наконечник выглядел подозрительно большим по сравнению с тем, что Паладин видел у Лаурель.

Выдернув остатки стрелы из раны и плеснув на нее исцеляющим зельем из разбитого кармана на поясе, он с сожалением посмотрел на остекленевшие глаза Слуги.

— Прости, сынок, — поморщился он. — В этот раз я не успел…

Услышав шум со стороны, куда отступили гарпии, он увидел, как в его сторону шагает безрукий гигант с топором в шее.

А за ним — полдюжины мечников.

— Какой