Исторически сложившаяся господствующая в научных кругах культура осмысления жизни такова, что требование воспроизводимости процесса, которым некое знание было впервые получено, подменило собой принцип «практика – критерий истины». Вследствие этого то, что воспроизводимо «независимыми исследователями» почитается истинным, а тому, что невоспроизводимо «независимыми исследователями», в научной состоятельности и истинности отказывается.

В действительности требование воспроизводимости не является критерием истинности результатов, поскольку объективно независимыми исследователями воспроизводимы и неадекватные жизни определенные результаты. Наряду с этим в жизни существуют ситуации, когда один и тот же результат может достигаться на основе подчас различной информации разными способами, каждый из которых вовсе не обязательно может быть воспроизведен не только другими исследователями, но одним и тем же.

В отличие от требования воспроизводимости результатов, принцип «практика – критерий истины» предполагает подтверждение или опровержение мнений, составляющих результат познания в практической деятельности на основе этих результатов. Именно вследствие фактической подмены принципа «практика – критерий истины» требованием воспроизводимости результатов произошел разрыв науки и религии.

В основе этого разрыва лежит то обстоятельство, что многие предметные области исследований, в которых результаты невоспроизводимы в силу уникальности объективных явлений либо в силу неповторимости пути личностного развития тех, кто впервые их получил, выпали из сферы интересов науки. Для науки такие знания как бы не существуют, представляясь предметом вымыслов, а не неотъемлемой частью познаваемой объективной реальности. Так, в прошлом академия наук Франции почитала вымыслами свидетельства о падениях метеоритов, по мнению кабинетных ученых, камни в принципе не могли падать из чистого неба. К числу исключенных по неверию из поля зрения науки предметных областей также принадлежит и весь религиозный опыт человечества.

Действительно, то, что стало в свое время достоянием психики Моисея, Будды, Христа, Мухаммеда, не может быть воспроизведено никем, прежде всего, по двум главным причинам. Во-первых, судьбы всех людей, включая и названных основоположников мировых религий, уникальны. Во-вторых, если предположить, что Бог есть и Он – Вседержитель, то можно полагать, что в каждую историческую эпоху в каждом обществе промысел вел человечество к разрешению противоречий той эпохи. В их решении ныне либо вообще нет необходимости, либо они должны решаться иными средствами вследствие того, что человечество и обстоятельства его жизни изменились. Из-за подмены преданного забвению принципа «практика – критерий истины» требованием воспроизводимости процедуры получения результата «независимыми» исследователями и произошло разделение науки и религиозного опыта человечества.

Традиционные конфессии также внесли свой вклад в этот раскол, поскольку придерживаются больше внешней формы, чем внутренней сути религиозного опыта.

По их представлениям жизнь должна протекать в пределах сложившихся в них и ставших безжизненными догмами предписаний. По этому поводу А. К. Толстой иронизировал в «Послании М. Н. Лонгинову о дарвинизме»:

Ограничивать так смело

Всесторонность Божьей власти —

Ведь такое, Миша, дело

Пахнет ересью отчасти.

Ведь подобные примеры

Подавать – неосторожно,

И тебя за скудость веры

В Соловки сослать бы можно!

Но тем же – стремлением ограничить Вседержительность Божью своим ограниченным и нравственно извращенным разумением – грешит и персонаж Ф. М. Достоевского из «Легенды о великом инквизиторе» (один из эпизодов его романа «Братья Карамазовы»).

Противостоящие материалистической науке традиционные (и в особенности авраамические[16]) конфессии, признавая невоспроизводимость религиозного опыта своих основоположников и отвергая в той или иной форме заповеданный их основоположниками принцип «практика – критерий истины», в исходные вероучения основоположников внесли множество искажений, не имеющих ничего общего со смыслом исходных откровений свыше. Вследствие этого возник и «плюрализм» взаимно исключающих друг друга мнений по богословским и социальным вопросам, которые характерны для всей совокупности конфессий. При этом все конфессии требуют от своих последователей принять на веру и признать в качестве истины только свои догмы.

В отличие от иерархов всех конфессий, Бог не требовал, а предлагал всем людям жить в русле Его промысла. Поддерживать осмысленный диалог с ним в протекающей жизни. Эта связь обеспечивала бы практическое подтверждение ценности истинного и несостоятельности ошибочного. Сомнение в истине не обращает истину в ложь, но приводит искренне познающего жизнь человека к подтверждению истины и раскрытию ранее не известных ее граней.

Бытие Бога – это не предмет веры, а предмет знания, непрестанно подтверждаемого Богом на практике в жизненном диалоге с человеком. Именно по этой причине все, описанное выше в этом разделе, логически и неопровержимо, и недоказуемо, но практически подтверждаемо для каждого, кто готов принять сказанное на веру и проверить в практике жизни.

Процесс разрешения противоречий, ориентированный на познание истины, в котором ставятся определенные по смыслу вопросы и на них находятся определенные по смыслу ответы, – суть того явления, которое древние греки назвали словом «диалектика». В наши дни это слово стало общим названием одного из методов познания, а производные от него эпитеты входят в название ряда направлений философии.

В отличие от логики, диалектика в ее практическом применении – не формализуемая аксиомами и правилами последовательность психической деятельности, поскольку в процессе действительно диалектического познания очередные вопросы и ответы на них вовсе не обязательно обусловлены какой-либо аксиоматикой, формальными разрешенными и запрещенными процедурами преобразования информации, исходными данными и ответами на ранее полученные вопросы. Носителями способов диалектического познания могут быть как отдельные люди, так и коллективы, поскольку, как уже отмечалось ранее (в главе 7), отдельные люди способны порождать коллективную психику – эгрегоры.

По этой причине процесс диалектического познания сочетает в себе доказательный и описательный методы выработки нового знания, не сводясь к какому-то одному из них. В силу этого для тех, кто привержен исключительно доказательному методу познания и отрицает познавательную состоятельность описательного, диалектика неотличима от так называемой «дьявольской логики». В этой логике все аксиомы и правила остаются в умолчаниях и меняются по мере надобности. Действует принцип «кто знает – тот поймет, а кто не знает – тому и не надо». С помощью такой «логики» можно всем убедительно доказать все что угодно. Всем, кроме тех, кто сам владеет либо еще более изощренной «дьявольской логикой», либо искусством диалектического познания.