Джордан тупо уставился на стихотворение, висевшее на стене спальни. Это был старый плакат, купленный в букинистическом магазине.

Стихотворение Киплинга так точно описывало правила, по которым жили оборотни, что Джордан задумался, не был ли поэт жителем Нижнего мира.

Джордан никогда особенно не любил поэзию, но этот плакат он повесил на стену своей спальни.

Он уже битый час ходил кругами по квартире, то и дело вынимая из кармана телефон, чтобы проверить, не написала ли Майя. Ему жутко хотелось есть, но он не мог выйти за продуктами — вдруг в его отсутствие придет Майя? Он принял душ, убрался на кухне, включил телевизор и начал разбирать DVD-диски.

Джордан не находил себе места. Такое иногда случалось перед полнолунием. Но луна шла на убыль, и тревожило его вовсе не перевоплощение, а Майя. Почти два дня они провели вместе, а теперь он снова оказался один.

Майя пошла в полицейский участок без него, заявив, что чужаку лучше не тревожить стаю, даже когда Люк почти выздоровел. И к тому же она всего лишь хотела спросить Люка, можно ли Саймону и Магнусу завтра приехать на ферму. Джордан понимал, что она права, ему незачем идти с ней. Но как только она ушла, его охватило беспокойство. Может, она ушла потому, что он ей надоел? Передумала и решила, что была права, когда бросила его? Что у них вообще за отношения? Роман? Может, стоило спросить об этом, прежде чем спать с ней, умник? — сказал он себе, и понял, что снова стоит перед холодильником, в котором, кроме бутылки с кровью и помятого яблока, ничего не было.

В дверном замке повернулся ключ, и Джордан отпрыгнул от холодильника. Он был бос, в джинсах и старой футболке. Почему он не побрился, не воспользовался одеколоном, пока ее не было?

Майя вошла в гостиную и бросила ключи на кофейный столик. Она была в розовом свитере и джинсах. Щеки алели от мороза, губы были красными, глаза — яркими. Ему нестерпимо хотелось поцеловать ее.

Но вместо этого он лишь сглотнул.

— Как все прошло?

— Неплохо. Магнус может воспользоваться фермой. Я ему уже написала. Еще я рассказала Люку, что Рафаэль говорил о Морин. Надеюсь, это не страшно.

Джордан озадаченно посмотрел на нее:

— А с чего ты решила, что ему нужно это знать?

Она словно бы сдулась:

— Джордан, не говори мне, что это была тайна.

— Нет, мне просто интересно.

— Ну, если в Нижнем Манхэттене и правда орудует вампирша-отступница, стая должна об этом знать. Это их территория. Кроме того, я хотела посоветоваться — говорить об этом Саймону или нет?

— А мой совет тебе не нужен? — Он изобразил притворную обиду, но в глубине души был обижен всерьез. Они уже обсуждали, надо ли Джордану сказать своему подопечному, что Морин убивала людей, или не стоит. Джордан склонялся к тому, чтобы ничего не говорить — все равно Саймон ничего с этим поделать не сможет, — но Майя колебалась.

Майя села на стол и сказала:

— Мне нужен был совет взрослого человека.

Он подошел и провел руками по швам ее джинсов:

— Мне восемнадцать.… Для тебя я недостаточно взрослый?

Она в шутку пощупала его мускулы:

— Ну, ты определенно подрос.

Джордан поставил ее на пол и поцеловал. Когда она поцеловала его в ответ, кровь в нем забурлила. Он запустил руки в ее волосы, сбросив вязаную шапочку, а она стащила с него футболку, мурлыкая, как кошка. Он почувствовал облегчение. Значит, между ними еще не все кончено.

— Джорди, — прошептала Майя. — Подожди.

Она почти никогда его так не называла, только по самым серьезным поводам. Сердце его заколотилось еще сильнее.

— Что случилось?

— Просто… Если каждый раз, когда мы будем видеться, все будет заканчиваться постелью… Я знаю, что сама начала, и совсем тебя не виню, но… может быть, нам стоит поговорить?

— Ладно, — сказал он, собрав волю в кулак. — О чем ты хочешь поговорить?

Майя посмотрела на него, а потом замотала головой:

— Ни о чем. Не обращай внимания.

Джейс вышел из ванной, вытирая полотенцем мокрые волосы. Клэри все еще сидела на кровати. Он натянул синюю хлопчатобумажную футболку и сел рядом с ней. От него сильно пахло мылом.

— Извини меня, — сказал он.

Она удивленно посмотрела на него. Его взгляд казался искренним.

— Холодный душ, наверное, был жесть, — сказала она.

Губы его скривились в ухмылке, но потом лицо стало серьезным. Он взял ее за подбородок:

— Зря я. Просто… всего десять недель назад даже подумать о том, чтобы просто обнять друг друга, нельзя было.

— Да, это так.

Все в нем казалось знакомым: бледно-золотые радужки глаз, шрам на щеке, пухлая нижняя губа, чуть сколотый зуб — из-за этого скола Джейс не казался раздражающе совершенным, — но это был не ее Джейс.

— Я хочу быть с тобой, — сказал Джейс. — Всегда. Мне ничего не нужно, кроме тебя. И, кроме тебя, у меня никого нет.

Клэри сглотнула. В животе что-то заворочалось. Нет, не бабочки, о которых все говорят, а… тревога.

— Это не так, Джейс. Ты всегда дорожил своей семьей. И… я всегда думала, что ты гордишься тем, что ты нефилим. Один из ангелов.

— Горжусь? Чем гордиться? Наполовину ангел, наполовину человек, ни на секунду не забывающий о своей неполноценности. И ты не ангел. Разиэлю нет никакого дела до нас, нефилимов. Мы даже молиться ему не можем. Мы никому не молимся. Помнишь, я говорил тебе, что думал, будто во мне течет кровь демона? Я никогда не был ангелом, Клэри. Ну, — добавил он, — разве что падшим.

— Падшие ангелы — это демоны, — строго сказала она.

— Я не хочу быть нефилимом. Я хочу быть кем-то другим. Нет, не обыкновенным человеком. Я хочу быть… неподвластным ангельским законам. Ангелам на нас плевать. И я хочу быть свободным. — Он провел рукой по ее волосам. — Теперь я счастлив, Клэри. Разве это не главное?

— Я думала, мы были счастливы вместе…

— Я всегда был счастлив с тобой. И мне казалось, что я этого не заслуживаю.

— А теперь тебе так не кажется?

— Теперь — нет. Все, что я знаю, это то, что я люблю тебя. И впервые в жизни мне этого достаточно.

Клэри закрыла глаза. Он нежно прикоснулся к ее губам. Она ответила. Он задышал быстрее, и ее сердце затрепетало. Под кожей у нас течет одна кровь, подумала она. Та к говорила Королева фей. И даже безжалостный взор Разиэля не мог бы остановить ее. Но… но только с настоящим Джейсом.

Джейс отстранился.

— Клэри, я хочу того, чего хочешь ты, — сказал он. — Когда захочешь.

По ее спине прошла дрожь. Простые слова звучали соблазнительно: то, чего хочешь ты, когда захочешь…