В его глазах заплясали веселые огоньки.

– Кто так говорит?

– Вы.

На его губах заиграла довольная улыбка. Кирк запрокинул голову и прислушался к негромким звукам вальса, доносившимся из бальной залы.

– Это будет мило. Давайте, Далия. Потанцуйте со мной.

Он прислонил трость к креслу и протянул ей руку.

– Вы серьезно?

Он усмехнулся.

Она взяла его за руку.

– Не понимаю. Что вы делаете?

Кирк встал и потянул ее за собой.

– У вас хватит сил танцевать, пусть недолго?

– Да, но…

Он поклонился.

– Мисс Балфур, могу я пригласить вас на танец?

Она посмотрела на его ногу.

– Но вы покалечитесь. Я не могу…

– Нет, можете.

Он подхватил с дивана ее шаль и набросил ей на плечи, а потом грациозным жестом привлек ее к себе и закружил в медленном вальсе.

В самом настоящем вальсе. Кирк прекрасно вел, доводя каждое па до конца. Они танцевали, и хотя танец давался ему не без усилий, его лицо ни разу не скривилось от боли. Далия тревожно затаила дыхание, но Кирк танцевал уверенно, а если и неловко, то самую малость.

– Вы говорили, что танцевать не умеете.

– С самого приезда я упражнялся, укрепляя ногу.

Далия тотчас вспомнила его в сарае и то, как блестело от пота его тело. Так вот чем он занимался!

– Тяжело вам пришлось.

– Нелегко, – признался он. – Но один этот миг стоил всех усилий.

Кирк кружил ее, а Далия закрыла глаза, ощущая тепло его ладони на талии, ее рука лежала в его руке, и они двигались почти легко. Она невольно улыбнулась, поняв, что, танцуя, он напевает себе под нос.

Когда затихла музыка, Кирк плавно остановился, нежно привлек ее к себе, и его подбородок утонул в ее волосах. Он глубоко и удовлетворенно вздохнул.

– Я хотел потанцевать с вами с первого дня, как только вы сказали мне, какое удовольствие вам доставляют танцы.

Далия улыбнулась и подняла на него глаза.

– Значит, вы укрепляли ногу, разучивали па только ради того, чтобы со мной танцевать?

Ее удивление его озадачило.

– А зачем мне еще танцевать, как не потому, что этого хотели вы?

Сердце Далии растаяло. Он ни разу и словом не обмолвился о долгих часах упражнений в конюшне или перенесенной из-за этого боли, но она-то знала. Она знала, что своими усилиями он хотел ее покорить.

Кирк был несловоохотлив. Ему никогда даже в голову не придет сделать комплимент ее платью или прическе, но он всегда готов держать над ней зонтик.

И это любовь. Истинная любовь. И в печали, и в радости. Любовь, что никогда не закончится, никогда не предаст. Может, не страстная любовь, которую воспевают поэты, но любовь, сильная настолько, чтобы выстроить на ее фундаменте дом и быть уверенной в том, что любимый не испугается трудностей, а сделает все, что в его силах, дабы все исправить.

Далия зарылась лицом в его сюртук. И тотчас его теплые и сильные руки обняли ее, и его подбородок прижался к ее голове.

Они долго стояли так, не разнимая объятий, а затем Кирк в последний раз прижал ее к себе и отошел.

– Спасибо за танец. Мне лучше уйти, ведь если вы из-за меня переутомитесь, Фрейя потребует мою голову на блюде.

– Нет-нет. Мне хорошо.

Он словно хотел сказать что-то еще, но вместо этого поцеловал ее пальцы.

– Я должен идти.

Кирк знал, что если останется хотя бы еще на секунду, то сожмет ее в объятиях и уже никогда не отпустит. Ни ему, ни ей это не надо. Он обещал себе, что не будет спешить, покажет ей свои чувства и в один прекрасный день вернет ее, даже если на это потребуется вечность. Это было самое трудное из всего, что он когда-либо делал, но он медленно отпустил ее.

– Кирк, нет.

Далия положила руку ему на грудь и посмотрела на него снизу вверх, и в ее серо-голубых глазах заблестели слезы.

– Вы любите меня.

Она не спрашивала, а утверждала, словно зная наверняка.

Его сердце радостно екнуло, и он кивнул.

– Никогда не думал, что это слово имеет смысл… – К горлу Кирка подступил комок. – Когда вы заболели, я пообещал себе, что никогда вас не брошу. На самом деле я не могу от вас уйти. Вы часть меня, Далия. Часть того, что я есть.

Ее глаза засияли.

– И на этом я примирюсь с мыслью, что вы не мастер делать комплименты.

– Я стану лучше.

– И я. Кирк, я тоже люблю вас. Сильно. Но нам обоим требовалось многое усвоить. И только что мы научились ценить друг друга, как должны были со дня нашей первой встречи. – Она посмотрела на него снизу вверх и улыбнулась. – А знаете, что это значит?

– Что?

– Теперь моя очередь.

Она взяла его руку и прижалась губами к его пальцам, а потом подняла на него глаза и с самой восхитительно-шаловливой улыбкой из всех, что он когда-либо видел, произнесла:

– Лорд Кирк, возьмете меня в жены?

– Далия, вы уверены?

Она засмеялась.

– Ни в чем еще не была настолько уверена. Я люблю вас, Кирк. И думаю, уже давно, просто была слишком глупа, чтобы это понять. Я…

И она была готова продолжать, но он не мог ждать. Он поцеловал ее со всем жаром страсти, зажегшим в ней ответный огонь.

Когда он прервал поцелуй, она разочаровано вздохнула.

– Зачем вы остановились?

– За этим. – Он подхватил ее на руки, и, отнеся к дивану, усадил к себе на колени. – И за этим. – Он взял ее лицо в ладони, и его пальцы согрели ее кожу. – Далия Балфур, я принимаю ваше предложение. – И он нежно поцеловал ее лоб, нос, а потом губы.

Она прильнула к нему, нежась в его сильных объятиях.

– Навсегда.

Он привлек ее еще ближе к себе.

– Навсегда, моя дорогая Далия. На веки вечные.

Из дневника герцогини Роксборо

«Ах, я сама вновь была удивлена. Еще один брак, заключенный на небесах… И на сей раз все было непросто, казалось, на наших влюбленных ополчилась сама судьба, насылая ветер, дождь, болезнь и невзгоды. Однако, как всегда и бывает, истинная любовь одолела все.

Мы вместе с леди Шарлоттой и мопсами Роксборо свершили свою волшбу. И теперь, когда все сестры Балфур счастливо вышли замуж, их мужья сияют от гордости, а сердца полны, мы можем мирно отдохнуть.

После таких триумфов я думала уйти на покой, но потом у меня зародилась мысль… можно сказать мыслишка… о моей компаньонке, прекрасной и щедрой леди Шарлотте.