– Маркел! – только и крикнула она и бросилась вон, опрометью скатившись по крыльцу – белая рубаха просвечивала на ярком восходе, обрисовывая девичье тело такой соблазнительности и округлости, что Артемий даже зажмурился. А когда открыл глаза, то увидел: не добежала полковничья дочь, упала от ужаса в пыль. Рассыпались ее тяжелые волнистые медно-красные волосы, укрыв почти всю, вместе с рубахой…

Следом из дома уже топотали сенные девки, поспешала вторая сестра, София, крича той, что лежала без чувств и слышать ее никак не могла:

– Это не он! Это не он, Анночка, это не он!

А она уже поднялась и, словно незрячая, вытянув вперед руки, пошла – белая рубаха, волосы цвета восхода, спутавшиеся, но оттого еще более прекрасные и… страшные. Потому что вдруг увидел Артемий: все, все – правда! Не успокоится упырь проклятый, пока всех тут не изведет. И даже дочерей не пожалеет. Потому что – нелюдь. Все правда, что слыхал он и в людской, и от селян, когда ходил с отцом Мисаилом к недужным. А владыка Иоанн… он, конечно, столп церкви просвещенный, но ведь и сам говорил: «Многие в природе есть загадки, кои великие умы пока разгадать не в силах!» Вот и тут такое же… Только тут и разгадывать не надо, а уезжать дай бог ноги! Дело свое они сделали: по просьбе слезной приехали и помощь оказали, какую смогли… И трав отец Мисаил, и настоек, и мазей на жиру раздал почти все, что имел: и от золотухи, и от почечуя, и от лихоманки, и от падучей… А от этого они ничем не смогут… Как это владыка и удумал – изловить вовкулака! Да как же его изловишь?!

– Это не он, Анночка… не он!

Полковничья дочь уже и сама увидела, что ошиблась, и лицо ее, несмотря на страшную картину, озарилось радостью.

– Не Маркел! – выдохнула она.

– Да откуда бы Маркелу тут и взяться, родная? – Средняя сестра уже обняла младшую за плечи, девки накинули на нее плат, повели к дому, в котором в жару и забытьи лежала матушка этих двух почти круглых сирот… Ох ты, жизнь горькая и не у одних только бедных!

Докладывал Артемий владыке обо всем не так, как положено было бы: обстоятельно, по порядку, по чину, – а тараторил как попало, с пятого на десятое. Иоанн аж рукой махнул.

– Да ты не части! – вздохнув, сказал он. – Сам уже все знаю… сообщили.

– А кто таков этот Маркел, пока не ведаю…

– А я ведаю! – сказал архипастырь, и Артемий в который раз подивился – откуда? Как прозревает, и схватывает, и знать все умудряется, когда вроде и не спешит никуда, и не бегает на молодых ногах, как он, Артюшка, и нос свой никуда не сует, – а все же видит!

– Жених это был младшей, Анна которая. У средней тоже был жених… да после всего этого слово ей вернул. Сказал, что не может жениться, бесчестье ему жену с такой славой брать. Что он не на приданом женится, а на добром имени… так-то вот.

– И второй тоже слово вернул?! – ахнул Артемий.

– А второму сама матушка отказала… Хотя покойный полковник отдать за Маркела Капниста младшую дочь и обещался. И она вроде была не против…

Тут Артемий вспомнил, как летела боярышня – в одной рубахе, с расплетенной косой, как не добежала, упав в пыль… страшась увидеть навеки закрывшиеся любимые глаза… и в собственные его глаза аж слезы вступили, пришлось некрасиво носом потянуть. Чтобы скрыть сей промах, спросил торопливо:

– А отказали почему?

– Так неровня он дочери генерального обозного! Хотя и дворянских кровей, но голодранец – так ее матери брат сказал, а она брата своего троюродного очень слушает, уважает. Он теперь старшая рука в доме, как хозяйка слегла… Плоха она?

– Плоха, – повесил голову Артемий. – Не встает.

– Ну, жива, а там, бог даст, и поправится. Мысли тут у меня кой-какие появились… интересные мысли! Вечерком отец Мисаил вернется из соседнего села, и, как стемнеет, мы тут все и соберемся. План у меня есть, как упыря изловить! Да что ж ты дрожишь-то так?! – рассердился владыка Иоанн. – Нету никаких упырей, не бывает их!

– А нечистая сила? Ее что, тоже не бывает? – осмелился воспротивиться Артемий.

– Нечистая сила вся в аду, где ей и надлежит! – рассердился владыка Иоанн, который сердился редко и в основном тогда, когда его не понимали. – Ангелы – в раю! Святые – на небеси, вместе с Отцом Нашим Небесным и с Владычицей, Богородицей! А тут люди… люди! Грешные и алчные! И суеверные! Понял?

– П-п-онял, – растерянно подтвердил Артемий, хотя не уразумел из речи архипастыря почти ничего.

– Нет, я не согласен! – сказал я. – Не согласен с вашими выводами. Вот как хотите, Николай Николаич, но что, если все-таки это было подстроено? Что, если кто-то за вами следил? И все было подготовлено, спланировано заранее и нужно было только случая подходящего дождаться, а?

– Какого случая? – недовольно произнес господин Никитич, который сегодня был особенно мрачен и вдобавок ко всему еще и рассеян.

– Вот послушайте. Что, если за вами следили, и девушка у них была наготове, и кто-то только случая ждал, чтобы вам ее подсунуть? Такого случая… случайного случая!

– Как вы литературно выражаетесь, Лев Вадимович! Случай случайный!

– Вот именно, что случайный! – не сдавался я. – И если бы не Париж, то вы бы куда-нибудь еще поехали… и признайтесь, Лин ведь девушка такого типа, который не оставил вас равнодушным? Вы не могли пройти мимо такой красавицы, не оказав ей посильную помощь? И если бы у вас не случилось пластыря, вы бы тоже никуда не ушли, а просто вызвали бы ей такси! И сопроводили бы ее. Причем без пластыря, на который вы почему-то так упираете!

– Ну… логично! Вызвал бы! Вы бы и сами мимо не прошли!

– Я бы точно не прошел! Но у меня нет коллекции музейных украшений! И меня не стоило выслеживать, никуда, между прочим, не торопясь, чтобы не спугнуть, и вкладывая в это большие деньги!

Я видел, что он уже готов был согласиться с моими доводами или, по крайней мере, задуматься над ними, но тут очень не вовремя зазвонил телефон. Николай Николаевич взял трубку, и от того, что он в ней услышал, лицо его стало совсем хмурым.

– Нашли мою машину, – сказал он, когда разговор был закончен. – В другом городе, за четыреста километров. Ее утопили в заброшенном отстойнике. Нашли случайно… случайно! Все случайно в этом проклятом деле! – Он грохнул кулаком по столу и едва не заскрипел зубами. – Я уверен, что Лин подпала под чье-то влияние… и под очарование этих проклятых железяк! Которые я собирал на собственную голову! Я… я хочу побыть один…

– Что еще вам сообщили? – спросил я без обиняков, даже не думая уходить и оставлять его в таком состоянии одного.

– Что внутри машины найдена кровь и этот самый… генетический материал. – Он передернул плечами. – Они сейчас срочно делают анализы, чтобы сопоставить все это с тем, что у них есть… с образцами Лин… Бедная, бедная девочка! Глупышка…