— Сегодня все будет закончено, — торжественно поклялся доктор Ван Хельсинг.

Джонатан снова обнял меня и страдальческим голосом произнес:

— Не отчаивайся, дорогая. Мы должны верить, что Господь не оставит нас до самого конца.

— Но какого? — прошептала я.

— Не знаю. Но что бы ни случилось, я твой муж. Я с тобой.

Ложиться никто не стал. Мужчины решили, что мне нельзя больше оставаться в стороне. Меня следует посвящать во все, каким бы мучительным это ни было. Мы собрались в кабинете, где они изложили все, что сумели узнать за последние несколько дней.

— Нам стало известно о трех домах графа Дракулы, не считая Карфакса, расположенных в различных частях города, — к моему удивлению, объявил доктор Ван Хельсинг. — Он приобрел их под вымышленными именами, одно из которых — граф д'Явол — злокозненный намек на Сатану.

— Один дом находится в Берменси, другой в Майл-Энде, а третий — в самом центре, на Пикадилли, — продолжил Джонатан. — Возможно, есть и другие. В часовне по соседству мы насчитали всего двадцать девять ящиков из первоначальных пятидесяти, прежде чем нам пришлось отступить перед полчищами крыс. У нас есть основания считать, что остальные ящики были перевезены в другие его укрытия.

— Ящики, которые вы нашли в часовне по соседству, были наполнены землей? — спросила я, припомнив, что во многих из них Дракула перевез свои книги и прочие вещи.

— Все до единого, — ответил доктор Сьюард. — Исконной землей Трансильвании.

Я знала, что это неправда. По-видимому, Дракула наполнил пустые ящики местной землей, чтобы обмануть своих противников, но теперь это едва ли имело значение.

— Как по-вашему, что он намерен делать с другими домами? — спросила я.

— Они — залог его безопасности, — ответил доктор Ван Хельсинг. — Если одно его место для отдыха будет обнаружено и уничтожено, у него останутся другие.

— Они предоставляют ему легкий доступ к жертвам во всех районах Лондона, — с отвращением фыркнул доктор Сьюард.

— Профессор, вы сказали, что это чудовище раньше было каким-то Владом, который мучил и убивал людей, — напомнил Джонатан.

— Да.

— Что еще вы о нем знаете? Любые сведения могут оказаться подспорьем, когда мы столкнемся с ним лицом к лицу.

— Мы считаем, что его отцом был Влад Второй, в начале пятнадцатого века правивший Валахией, частью современной Румынии, которая располагается на Балканах по соседству с Трансильванией. Он был прозван Дракулом в честь ордена Дракона, тайного рыцарского общества, к которому принадлежал. Этот союз был основан, чтобы защищать христианство от турок-оттоманов.

Доктор Ван Хельсинг достал из сумки старую книгу и пролистал ее. Он показал нам страницу с великолепным изображением рыцаря в доспехах, на щите и плаще которого красовалась эмблема дракона с распростертыми крыльями, держащего крест.

— По-румынски «дракон» будет «drac», a «ul» — это артикль. Влад Второй прославился под прозвищем Дракул, то бишь Дракон. Даже на его монетах чеканился этот мифический зверь. Окончание «ulea» означает «сын такого-то». Вот почему его потомки стали известны как Дракулы — «сыновья Дракона». Но «dracul» также переводится с румынского как «дьявол» — двойное значение, которое приобрело огромную важность в глазах врагов Дракулы.

— Так значит, наш противник — сын Влада Второго? — спросил лорд Годалминг.

— Похоже на то. У него было много имен: Влад Третий, Цепеш, Дракула, Сажатель на кол. Придя к власти, он стал жестоким и порочным правителем, который много лет мучил и убивал десятки тысяч людей самыми извращенными и бесчеловечными способами. Утверждается, что этот человек погиб на поле брани, но теперь мы думаем, что это не так. По-видимому, он сумел обмануть смерть и стал вампиром.

Мистер Моррис присвистнул, смущенно покачал головой и заявил:

— Выходит, против нас — сам дьявол. По правде говоря, звучит довольно страшно.

— Кто предупрежден, тот вооружен, — уверенно сказал доктор Ван Хельсинг. — А сегодняшний день принадлежит нам. Монстру придется до заката сохранять избранный облик. Он ограничен возможностями своей земной оболочки, не может растаять в воздухе, сбежать через щель, трещину или скважину. Чтобы войти в дверь, ему необходимо толкнуть ее, подобно простому смертному. Поэтому мы за сегодняшний день отыщем его укрытия и стерилизуем их освященными лепешками, а если обнаружим его спящим, то убьем.

Последовала короткая дискуссия. Мужчины строили планы, решали, какие инструменты и снаряжение понадобятся, чтобы вскрывать тяжелые деревянные ящики и стерилизовать их, спорили об оружии, которым можно уничтожить вампира. Доктор Ван Хельсинг предложил начать поиски с ближайшего дома, а после отправиться на Пикадилли, где при должном везении они смогут обнаружить записи о покупке других домов.

Я вздохнула, глядя в окно. По карнизам и стеклам стучал унылый серый дождь, который лишь усиливал мою растущую меланхолию. Мной владело чувство вины за поступки, совершенные за последние несколько ночей. Унизительно было хранить подобный секрет. В то же время меня переполняло отчаяние, поскольку я действительно верила, что люблю необыкновенного человека и обожаема им. Я напомнила себе, что это был не сладкий сон, а кошмар. Я должна обо всем забыть и посвятить себя насущной задаче.

— Вам придется отправиться без меня, — тревожно сказал Джонатан. — Я хочу поймать этого демона, но не могу бросить Мину. Я должен остаться и защитить ее.

— Нет, Джонатан, — возразила я. — Тебе надо идти. Сила в количестве. Граф обладает сверхъестественными умениями, и вам необходимо сплотиться, чтобы победить его.

Мужчины согласились.

— Кроме того, если мы найдем юридические бумаги, ваш опыт может оказаться бесценным, — добавил лорд Годалминг.

— Но можно ли оставить ее в одиночестве? — обратился Джонатан к доктору Ван Хельсингу. — Будет ли она в безопасности?

— Худшее уже случилось, друг мой, — буркнул профессор.

— Верно, — сказала я. — Хуже уже не будет. Умоляю, не волнуйтесь обо мне. Вы должны найти этого дьявола и покончить с ним сегодня. Это главное.

— Тогда идем! Время не терпит! — воскликнул Джонатан.

— Напротив, — возразил доктор Ван Хельсинг. — Разве вы забыли? Прошлой ночью наш враг плотно поужинал и проспит допоздна.

Я побледнела, а мужчины хором ахнули, услышав столь небрежное замечание в мой адрес. Лицо доктора Ван Хельсинга опечалилось, когда он понял, что сказал. Он взял меня за руки и воскликнул:

— Ах, милая мадам Мина, увы! Подумать только, из всех, кто уважает вас всем сердцем, именно я допустил столь глупую небрежность. Вы этого не заслужили. Молю, забудьте о моих словах!

— Конечно, — тихо ответила я.

После короткой паузы профессор покусал губы и произнес: