— Так вот что ты решила. Я надеялся, что если совладаю со своими желаниями и буду старомодно ухаживать за тобой, то смогу… Впрочем, это уже неважно. — Со сломленной улыбкой он повернулся ко мне. — Тебе не о чем беспокоиться, Мина. Я не стану досаждать тебе своим присутствием.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила я.

— Я прожил очень долгую жизнь и все это время ждал тебя. Ты стала смыслом моего существования. Без тебя оно мне ни к чему. Твои мужчины намерены убить меня. Я не стану им препятствовать. Только скажи.

Я глядела на него, прекрасно сознавая, что передо мной — коварный демон и сверхъестественно могущественное существо. Разумеется, он не намерен умирать от чьей-либо руки! Вдруг в его глазах словно отворилось окно, за которым виднелись душа и сердце. В мгновение ока я без слов ощутила груз одиноких столетий, радость, которую он испытывал при встречах со мной, силу его любви ко мне и тоску и отчаяние, которые сейчас терзали его сердце. Столь неистовый сплав чувств исторгнул вздох из моей груди.

Я попыталась напомнить себе, что Дракула намеренно посылает мне эти мысли. Он избрал меня своей вечной спутницей и, несомненно, скажет что угодно, лишь бы получить желаемое. Но даже если это было так, я не могла больше отрицать истину.

Я все еще любила Николае.

Я никогда не переставала его любить.

Мне была невыносима мысль о жизни без него или о смерти графа по какой угодно причине, тем более из-за меня. Я подавила рыдание. Должно быть, он прочел мои мысли, поскольку немедленно шагнул вперед и заключил меня в объятия.

— Мина, Мина. Я так тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю.

Он страстно поцеловал меня. Мои руки обвили его плечи, и я вернула поцелуй с лихорадочным пылом всех смешанных чувств, которые нарастали во мне месяцами. Вслед за этим его губы стали ласкать мои щеки, стирая с них слезы и дождь, затем проложили дорожку поцелуев по горлу. Внезапно он замер, как если бы мучительно боролся с собой, с резким стоном оттолкнул меня и отвернулся.

— Что случилось? — спросила я.

— Я не могу больше пить твою кровь.

— Почему?

— Я пил ее уже трижды. У каждого человека свой порог переносимости и стойкости. Если я возьму еще, ты можешь стать подобной мне, но не в далеком будущем, после смерти, как думает Ван Хельсинг. Перемена может наступить и унести твою жизнь намного раньше, чем тебе хотелось бы.

Я тихо ахнула, пытаясь совладать со страхом.

Он вздохнул, покачал головой, криво усмехнулся и продолжил:

— Со дня нашей встречи я напрягал все силы и волю, чтобы держать руки и зубы подальше от тебя, но этому пора положить конец. Быть в твоем обществе — уже немалая награда, даже если я не смогу вновь ощутить вкус твоей крови или заняться с тобой любовью.

Мои щеки покраснели при упоминании о занятиях любовью. По правде говоря, я не раз предавалась им в фантазиях, с тех пор как встретила мистера Вагнера, когда была еще невинной девушкой. Даже тогда это казалось скандальным; но теперь я замужем. Я никогда не… Это немыслимо.

Николае резко посмотрел на меня, очевидно прочитав мои мысли, отчего я покраснела еще больше. Он взял мои ладони, поднес к губам, поцеловал и сказал:

— Расслабься, Мина. Я понимаю, что твои желания противоречат вашему нелепому викторианскому чувству приличия и морали. Если твое сердце принадлежит мне…

— Принадлежит.

— Тогда я готов пока не требовать большего.

Дождь продолжал струиться с деревьев. Я промокла насквозь и дрожала. Дракула взглянул на меня, как будто только что понял, насколько я замерзла. Он посмотрел наверх и медленно махнул рукой с глубокой сосредоточенностью, которая отозвалась в моей душе легкой дрожью. Внезапно над нами и вокруг нас образовался невидимый защитный купол. Хотя дождь продолжал идти, непосредственно рядом с нами он прекратился, а воздух потеплел. Через несколько мгновений наша одежда и волосы совершенно просохли.

Дракула указал на упавший ствол дерева. Мы сели. Я долго молчала, переполненная чувствами, наконец произнесла:

— Что же нам делать? Я не могу ни бросить мужа, ни отказаться от тебя. Я пыталась, но это не в моей власти. Я также не могу оставаться в стороне и смотреть, как мои друзья губят тебя.

— Этому не бывать.

— Но в этот самый миг они разоряют твои дома. Они намерены испортить все твои ящики с землей.

— Я знаю. Мне следовало остаться и защищать свою собственность… но тогда я мог убить одного из них или всех, а ведь обещал тебе этого не делать.

— Спасибо.

— К счастью, я не так уязвим, как они думают. Многие из найденных ими ящиков — фальшивки. У меня есть другие укрытия, которые они не обнаружили. В них я перенес свою добрую трансильванскую землю.

— Что случится, если они найдут их?

— Они не должны их найти. — Он взял меня за руку. — Это война, Мина. Чтобы ее выиграть, необходимо знать и понимать уязвимые места противника. С этой целью я провел множество часов в Круглом читальном зале Британского музея, увенчанном медным куполом, за изучением трудов доктора Ван Хельсинга. Он опубликовал множество статей по самым разным предметам. Меня позабавило его утверждение, будто он является опытным гипнотизером. Предлагаю этим воспользоваться.

— Но как?

— У меня есть план, способ убедить твоих мужчин прекратить охоту. Ты сможешь остаться со своим мужем, если захочешь, а я по-прежнему буду в безопасности. Мы должны обмануть их — убедить, будто я бежал из страны.

— Как это сделать?

Дракула изложил мне подробности придуманного им плана, простого, но весьма изобретательного замысла. Помимо прочего, я должна была попросить профессора воспользоваться своими гипнотическими силами и погрузить меня в транс.

— А это не опасно? — с сомнением спросила я. — Если я позволю себя загипнотизировать, то смогу открыть правду о своих чувствах к тебе, а также обо всем нашем плане.

— Можешь, если Ван Хельсинг действительно окажется искусным гипнотизером, в чем я лично сомневаюсь. У меня большой опыт в данном искусстве, Мина, и я могу научить тебя некоторым предосторожностям. Я все время буду у тебя в голове на случай, если возникнет хоть малейшая опасность, и скажу тебе, что говорить.

— У меня почти нет опыта театральной игры, не считая школьных пьес.

— Я в тебя верю. Я слышал, как ты выдавала монолог прошлой ночью, когда я покинул комнату. Ты сочинила поразительную историю о нашей встрече. — В его глазах вспыхнула искра, и он передразнил, как я изображаю отвратительное чудовище: — Ты была моей щедрой виноградной давильней, а со временем станешь верной спутницей и помощницей. Когда мой разум скажет: «Приди!», ты пересечешь землю и море, повинуясь моему приказу!

— Ах! Мне стыдно вспомнить, что я им наплела. Боюсь, эта история лишь обострила их жажду мести. — Я закрыла лицо ладонями.