Из отчета в Центр оперативного работника парижской резидентуры «Татьяны»:

«15 марта 1956 года в кафе на улице Риволи я провела запланированную встречу с агентом «Мать». Я передала ей письма от «Раймонда», а также сумму денег, определенную Центром. Встреча продолжалась 48 минут. Наружное наблюдение не отмечалось…

Как и в предыдущий раз, «Мать» была взволнована. Говорила о том, что в Центре должны прилагать больше усилий для осво-вождения «Раймонда». Жду указаний по проведению следующей встречи. «Татьяна»».

Вспоминает Зинаида Батраева:

«В молодости я была очень эмоциональной. Эта черта меня иногда и подводила. После одной из наиболее трогательных встреч с Каридад мы с ней вышли из кафе, и я забыла от сопереживания о маршруте, по которому обязательно должна была ее провести, так как на нем два наших оперработника вели за нами контрнаблюдение с целью возможного обнаружения наружного наблюдения местной контрразведки.

Каридад двигалась несколько впереди, и я машинально пошла за ней. Вскоре оказалось, что мы с ней прошли мимо местной тюрьмы, к которой, конечно, нам не следовало приближаться. А потом я получила серьезную взбучку от своих коллег по резидентуре».

В то время «Татьяна» была единственным звеном, связывавшим «Раймонда» с матерью и с советской разведкой.

* * *

Борис Батраев исключительно успешно работал в парижской резидентуре внешней разведки, добился конкретных результатов.

От своих источников получал важную научно-техническую информацию, за что в 1956 году был награжден орденом Красной Звезды.

В парижской жизни разведчика было много ярких эпизодов, встреч с интересными людьми. Достаточно сказать, что он неоднократно встречался с вдовой скончавшегося в Париже Ивана Алексеевича Бунина — Верой Николаевной Буниной (Муромцевой). Разведчику Батраеву пришлось выполнять деликатную миссию — способствовать возвращению на родину творческого наследия великого русского писателя.

… Лауреат Нобелевской премии Иван Алексеевич Бунин еще при жизни стал классиком мировой литературы.

Первый съезд советских писателей, проходивший в 1934 году под председательством А.М. Горького, принял решение содействовать возвращению на Родину писателей-эмигрантов А.И. Куприна и И. А. Бунина, чье творчество принадлежит народу. Известно, что Александру Ивановичу Куприну удалось вновь увидеть родную страну, а Иван Алексеевич Бунин скончался в Париже в 1953 году в возрасте 83 лет и похоронен на пригородном кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. Однако его литературный архив возвратился в Москву. Большая роль в этом деле принадлежит советскому разведчику Борису Батраеву.

В середине 1950-х годов Батраев занимал в Посольстве СССР в Париже должность атташе по вопросам культуры. Резидент КГБ во Франции поставил перед молодым разведчиком необычное и деликатное задание — выйти на вдову писателя Веру Николаевну Бунину (Муромцеву) с целью получения литературного архива Бунина. Батраев поинтересовался, не лучше ли поручить это дело кому-либо из «чистых» дипломатов, но резидент разъяснил ему, что целесообразнее делать это именно разведке из-за сложной обстановки вокруг семьи Бунина.

— С эмигрантскими кругами писатель рассорился, — пояснил руководитель резидентуры, — особенно с теми, кто сотрудничал с нацистами в годы оккупации. В Америку ехать наотрез отказался. Едва заикнулся о возможности вернуться в Союз — получил клеймо предателя. Стоит нам только по официальным каналам высказаться о желании вернуть домой бунинский архив, как на жену писателя Муромцеву окажут жесткий нажим. И во Франции, и со стороны США.

— Бедствует Вера Николаевна и от этого страдает, — продолжал резидент. — Человек она гордый, истинная аристократка, с довольно сложным характером. Как расположить ее к себе, как сблизиться и повлиять на нее, убедить вернуть архив мужа — подумай сам. Посол обещал всяческую поддержку. Опыта общения с людьми искусства и богемой тебе не занимать. Словом, попытайся очаровать даму.

Пока резидент говорил о секретном характере миссии, о предельной осмотрительности, о том, чтобы ни в коем случае не дать ни малейшего повода эмигрантским кругам подвергнуть Веру Николаевну травле, оперработник размышлял о другом: «Всех деталей жизни Бунина я не знаю, а времени на подготовку нет. Удастся ли соблюсти конфиденциальность переговоров с женой писателя? Сколько было печальных случаев: стоило нам проявить интерес к русским раритетам, оставшимся за рубежом, как нас опережали. Те же американцы. Скажем, им достался подлинник бесценной «Русской грамматики», а нам — лишь копия».

Батраев хорошо знал район, в который и направился на своем «ситроене». Сам он проживал неподалеку, на бульваре Сюше. По привычке проверился, нет ли «хвоста». Дом на улице Жака Оффенбаха он нашел легко. Поднялся на третий этаж, нажал на кнопку звонка и, услышав легкие шаги за дверью, снял шляпу.

Возникшая в проеме женщина была высока, сухощава, на вид лет семидесяти. Седина придавала ее лицу благородство, тонкие черты говорили о породе, упрямая линия губ подразумевала властность и суровость нрава. Оперработник галантно представился и протянул визитную карточку. С опаской взяв прямоугольник картона и пробежав по нему глазами, она громко позвала: «Леонид, к нам визитер». Из соседней комнаты вышел представительный мужчина, молча повертел визитку и попросил предъявить удостоверение личности. Наконец с формальностями было покончено, и Батраева провели в просторную комнату, пригласили к столу.

Разговор сложился так, что поначалу спрашивали его. Оперработник сказал, что работает в МИД, в настоящее время занимается вопросами культуры и является горячим поклонником творчества Бунина. Это, впрочем, соответствовало действительности. По памяти назвал несколько его рассказов. Вера Николаевна благосклонно заметила: «Я понимаю, вы еще молодой человек и не имели возможности в силу вашей занятости ознакомиться с творчеством Ивана Алексеевича. Расскажите о вашей семье»…

Борис рассказал, что родился в семье потомственных интеллигентов. Во время Гражданской войны его отец был мобилизован Колчаком и год воевал на стороне белых, а после перешел к большевикам, сражался в рядах 1-й Конной армии Буденного. Дед всю жизнь учительствовал, а на склоне лет на деревенском сходе был выбран священником и вскоре рукоположен Синодом. Сам он находится во Франции с 1951 года, является атташе посольства СССР по вопросам культуры. До этого в 1947–1948 годах работал в Италии.

Разведчик рассказал Вере Николаевне только часть своей биографии. Впрочем, она больше и не спрашивала: ей хотелось знать, с кем имеет дело. Батраев, естественно, умолчал о том, что на самом деле работает в советской внешней разведке. Видимая часть его биографии была истинной правдой, и Батраев почувствовал, что ему поверили, разговор стал дружелюбным и доверительным. Тогда он осторожно заговорил о бунинском архиве, о том, что советский народ почитает своего классика и желает, чтобы его творения вернулись на Родину.

Вскоре Батраев стал своим в квартире на улице Жака Оффенбаха, обстановка которой соединяла в себе бедность, достоинство, хорошие манеры хозяев и незримое присутствие почившего в бозе Мастера. Неизменные чай и сушки. Легкий румянец на щеках Веры Николаевны, когда он вручал ей небольшой букетик цветов. Изысканная вежливость Леонида Зурова, приемного сына и секретаря И. А. Бунина, без которого его вдова никогда не начинала беседы.