Однако после испытания первой советской атомной бомбы в августе 1949 года отношение к нам стало меняться, причем не в лучшую сторону. Маккартизм набирал обороты. Его жертвами стали сотни тысяч простых американцев, придерживавшихся левых взглядов и симпатизировавших нашей стране».

Кроме «Анны» в нью-йоркском отделении ООН работали еще несколько оперативных сотрудников резидентуры, с которыми она могла свободно общаться во внеслужебной обстановке: в кафетерии, клубе, ресторане. Однако в стенах ООН, напичканных аппаратурой спецслужб США, об основной работе они никогда не говорили. Поскольку автомашина была только у нее, после работы «Анна» забирала кого-либо из своих коллег, и они вместе ехали в советское генконсульство. Там у «Анны» начинался второй рабочий день, уже в резидентуре.

Вскоре сотрудник нью-йоркской резидентуры внешней разведки «Анна» получила первое серьезное оперативное задание. Ее пригласил к себе резидент и сообщил, что ей поручается поддерживать конспиративную связь с ценным источником — женщиной, работающей в делегации одной из европейских стран при ООН. Она сотрудничала с советской разведкой в течение многих лет, была проверена на деле, а поступавшая от нее информация являлась крайне важной и актуальной. Однако сотрудникам резидентуры — мужчинам встречаться с ней было «не с руки», так как она была замужем и имела взрослого сына.

С этой женщиной Анна работала длительное время, проводя с ней кратковременные встречи в стенах штаб-квартиры ООН для получения материалов. От источника поступала важная документальная информация, которую «Анна» отвозила в резидентуру, а затем ее там обрабатывала. В результате в Центр на регулярной основе направлялись информационные сообщения, касавшиеся позиций основных стран НАТО по глобальным мировым проблемам.

Примерно один раз в полтора месяца «Анна» проводила с источником обстоятельные встречи в городе. Как правило, они проходили в отдаленных от штаб-квартиры ООН районах города и легендировались посещением магазинов. В каком-либо крупном универмаге «Анна» «случайно» встречала коллегу по работе, после чего женщины беседовали где-нибудь в ресторанчике или кафетерии. «Анна» передавала источнику инструкции Центра и задания на получение информации по проблемам, интересующим Москву. Такие встречи выглядели вполне естественными и не привлекали внимания американской контрразведки. Следует отметить, что в дальнейшем и сын этой женщины, находившейся на связи у «Анны», был привлечен к сотрудничеству с советской разведкой на идейной основе.

Рассказывает Елена Александровна:

«Как-то раз я везла в резидентуру материалы, полученные от этого источника. В центре города я нарушила правила дорожного движения, и меня остановил полицейский. Я знала, что по инструкции в случае опасности полагалось уничтожить материалы. Но, разумеется, такой поворот событий меня не устраивал. Когда полицейский приблизился ко мне, я улыбнулась ему и сказала:

— Простите, ради бога, где тут находится «улица невест»?

— Ты что, выходишь сегодня замуж? — спросил он в ответ.

Я еще раз улыбнулась и ответила утвердительно.

— Ну ладно, коли так. Поезжай, но больше не нарушай.

Так благополучно закончилось это небольшое дорожное

происшествие, которое могло бы обернуться большими неприятностями для меня.

В ту пору я была молодой, симпатичной женщиной и вполне могла сойти за невесту».

У «Анны» на связи была и женщина-американка, работавшая в важном государственном учреждении. С ней разведчица встречалась на регулярной основе в заранее обусловленных местах и получала подготовленную ею документальную информацию. Организация и проведение таких встреч требовали от «Анны» максимальной сосредоточенности и осторожности в связи с разгулом «охоты на ведьм», развязанной маккартистами.

Однажды резидент срочно вызвал «Анну» и поручил ей выехать в другой штат, чтобы отменить встречу сотрудника резидентуры с нелегалом. Выбор резидента не случайно пал на «Анну»: только за ней одной в то время не было слежки со стороны американской контрразведки.

На автомашине «Анна» отправилась в город, где должна была состояться встреча с нелегалом. Сотрудник резидентуры должен был пройти по заранее обговоренному маршруту и появиться в строго установленное время в контрольной точке. Однако «Анне» не удалось перехватить оперработника на маршруте, и она решила выйти непосредственно на место встречи, назначенной в городском парке. «Анна» въехала в небольшой американский городок уже в сумерках. Оставив автомашину на безлюдной улице, она не спеша вошла в парк и увидела, как по одной из аллей идет ее коллега по резидентуре. «Анна» подала ему сигнал опасности; оперработник изменил маршрут и ушел с места встречи.

Уже поздно ночью «Анна» возвратилась домой. На кухне ее муж играл с резидентом в шахматы. Две пары глаз устремились на нее. Она лишь слегка кивнула головой, давая понять, что все в порядке и задание выполнено. Попытка американской контрразведки арестовать нелегала советской разведки была сорвана.

В США «Анна» и «Ян» провели семь лет. Они были свидетелями судебного процесса и казни Юлиуса и Этель Розенбергов, посаженных американской Фемидой на электрический стул без каких-либо доказательств их вины в выдаче «атомных секретов» Москве. Позже в Нью-Йорке был арестован советский разведчик-нелегал Вильям Фишер, назвавшийся агентам ФБР при задержании именем своего покойного друга Рудольфа Абеля. Официальная американская пропаганда использовала эти события для нагнетания кампании шпиономании и антисоветской истерии. Под воздействием антисоветской пропаганды отношение американцев к нашим представителям резко изменилось. Это осложняло оперативную работу резидентуры и требовало от ее сотрудников большого психологического напряжения.

После возвращения в Москву у супругов Косовых родился сын, которого они назвали Николаем. Елена Александровная уволилась из разведки и занялась воспитанием сына. Через несколько лет она вместе с мужем выехала в Голландию, где «Ян» являлся резидентом советской внешней разведки. Быть женой резидента — непростая обязанность. Конечно, «Анна» больше не занималась непосредственно оперативной работой. Однако по мере своих сил и возможностей она помогала мужу. Иногда он поручал ей поближе познакомиться с женой какого-либо иностранца, провести ее первоначальное изучение. Порой «Анна» подстраховывала мужа, обеспечивая его безопасность при проведении сложных оперативных мероприятий в городе.

В начале 1970-х годов генерал-майор Николай Антонович Косов был назначен официальным представителем КГБ при Министерстве внутренних дел Венгрии. Командировка была долгой — целых двенадцать лет. В Будапеште у Елены Александровны вдруг пробудился талант скульптора.

Надо сказать, что и раньше она любила лепить зимой на даче снежных баб, и эти «скульптуры» неизменно привлекали всеобщее внимание окружающих. Как-то, отдыхая с мужем в подмосковном санатории, Елена Александровна вылепила из снега женщину с поразительно живым лицом. Ударил мороз, и снежпая скульптура превратилась в беломраморное изваяние. Местные милиционеры перенесли «скульптуру» во двор своего отделения, где она простояла до весны, радуя взоры сотрудников.