не испытывал такой бессмысленной потребности владеть кем-то или быть рядом с другой девушкой, как с ней. И Трент, этот конченый ублюдок, знал, что делает сегодня. Они все знают. Ничего не изменилось с той ночи, когда открылся клуб. Ребята все почувствовали сдвиг.

Плечи Маккензи поникли, когда она вошла во внутрь. Мой взгляд следует за ней в этом золотистом платье, которое идеально облегает ее изгибы, пока я не перестаю ее видеть. Я не должен был позволять ей уйти. Я не должен был позволять делам идти так, как они шли. Она не виновата, что Трент поцеловал ее, но это не помешало мне наказать ее. Я хотел, чтобы она забыла, как ощущаются его губы. Хотел заменить все это со мной. С моим ртом на ее коже, с тем, как я трахаю ее. Я хотел быть единственным существом в ее орбите, единственным мужчиной в ее мыслях, потому что, видит Бог, она единственная девушкой в моей.

— Куда, мистер Кинг?

Не отрывая взгляда от непрозрачных стеклянных дверей курорта, я знаю, что это единственное место, где они все будут.

— К Королям. Подъезжай сзади. Я бы хотел, чтобы мое присутствие сегодня стало сюрпризом.

В ту же секунду, как я открываю дверь, я точно знаю, к кому пришёл. С целым рядом противоречивых эмоций, пронизывающих меня, я вхожу внутрь, спокойный и отчужденный, как всегда, не сводя глаз с ублюдка со светлыми волосами и зелеными глазами. Ярость кипит в моем животе, и прежде, чем я осознаю это, мои руки сжимаются в кулаки, и я пересекаю комнату, замахиваясь на Трента.

У него не хватает времени, чтобы увернуться от удара. Мой кулак сталкивается с острой линией его челюсти, заставляя его голову откинуться в сторону от силы. Я наношу дополнительный удар левой рукой ему по лицу, просто для пущей убедительности.

Раздаются крики, и остальные парни начинают действовать, пытаясь оттащить меня от Трента, но я хватаюсь за лацканы его смокинга и использую это как рычаг, ударяя его о затемненное стекло, выходящее на танцпол клуба.

— Если ты еще раз попробуешь такое дерьмо, клянусь, я тебя прикончу. Ты меня понял?

Трент морщится от боли, и струйка крови капает из одной ноздри, когда он смотрит на меня, огонь кипит в его глазах.

— Твое сердце в игре, Себастьян. Это на тебя не похоже.

— Ты ни черта обо мне не знаешь, Эйнсворт. Помни об этом.

Я отталкиваюсь от него, делая столь необходимый шаг назад, чтобы отдышаться и успокоить бурю, бушующую внутри меня.

Когда я оглядываюсь на остальных ребят, они настороженно наблюдают за мной. За все годы нашей дружбы, между нами, никогда не вставала девушка. Я не позволю этому случиться сегодня — это того не стоит, — но я также сообщаю об этом.

Маккензи под запретом.

Скарлетт под запретом.

Кто бы она ни была, черт возьми — Она. Под. Запретом.

Я прищуриваюсь, пристально глядя на каждого из парней. Маркус скрестил руки на груди и хмуро смотрит на меня. Зак помогает Тренту встать, похлопывая его по спине, будто он боец, который только что проиграл на ринге и нуждается в помощи. Винсент по-прежнему сидит на диване, как и тогда, когда я вошел. Он потягивает из хрустального бокала, наблюдая со скучающим выражением лица.

— Она под запретом. Мне все равно, даже если это против правил. Мне плевать, если вам это не нравится. Свяжетесь с ней, и у нас будут проблемы. Всем все ясно?

— Когда, блядь, ты стал вожаком?

Нельзя не заметить презрения в голосе Зака.

Я прищуриваюсь, стискивая зубы, чтобы сдержать гнев, бушующий в моем теле. Сделав угрожающий шаг вперед, я стараюсь говорить тихо и ровно.

— Я всегда был вожаком и всегда был главным. Давайте не будем забывать об этом. Вы все пришли ко мне, помните? Я решил ваши проблемы, и теперь вы будете делать все, что я скажу, потому что я здесь главный.

Наступившая тишина почти душит.

Не обращая внимания на их гнев, я иду к бару и наливаю себе выпить. Расстегнув пуговицу на смокинге, я сажусь напротив них, ожидая, кто заговорит следующим.

— У нас был план, Себ. Ты дал нам слово.

На этот раз Винсент едва сдерживается.

Я откидываюсь на кожаную обивку, демонстративно перекидывая лодыжку через колено. Я делаю большой, крепкий глоток из стакана и беру паузу, просто чтобы донести до него свои следующие слова.

— Я все еще даю вам слово. Но эта маленькая игра принадлежит мне, и если вам, ребята, она не нравится, — я демонстративно смотрю им всем в глаза, — Тогда вот там расположена чертова дверь.

Медленно до меня доходят мои слова, и напряжение в комнате рассеивается. Маркус садится на стул рядом со мной, и Зак звонит одному из охранников на нижнем этаже, который готов привести на ночь кучу желающих девушек. Единственный, кто все еще топчется в углу, это Трент. Он открыто смотрит на меня, даже после того, как приходят девушки. Одна пара садится по обе стороны от него; одна целует его в шею, а другая гладит его через брюки.

Я поднимаю свой почти пустой стакан в его сторону, что только еще больше злит его. Он агрессивно хватает обеих девушек и тащит их по коридору в одну из открытых комнат. Маркус стоит рядом со мной с великолепной, пышной рыжей, привязанной к его боку. Он делает паузу перед самым уходом.

— Ты тычешь медведя в Трента. Говорю тебе, мужик, — предупреждает Маркус.

Я пожимаю плечами.

— Он узнает свое место. Рано или поздно.

Маркус качает головой, юмор освещает его черты, но даже так, я все еще вижу беспокойство в его глазах.

— Нашел кого-нибудь, кто привлек твое внимание? — спрашивает он, имея в виду девушек в клубе, которых я хотел бы привести сюда, чтобы трахнуть.

Я качаю головой, не делая ни малейшего движения, чтобы встать.

— Пока нет.

Он мало что знает, что только одна девушка привлекла мое внимание и смогла удержать его, и эта девушка вернулась на мой курорт.

ГЛАВА 20

Маккензи

На следующее утро я просыпаюсь от света, льющегося в окна номера. Вчера я была так расстроена, что забыла задернуть шторы. Я решила, что после случившегося, космос сотворит чудеса с Базом и со мной.

Мне нужно время, чтобы подумать, время, чтобы привести голову в порядок, потому что, кажется, всякий