Молодец! Пусть внутри клокочет вулкан, но снаружи воин должен оставаться спокойным, как сытый удав. Спокойным до тех пор, пока не придет пора первого удара.

Масаши вместе с Исаи посмотрели на маленького тануки с уважением. Если их обучали этим истинам с детства, то тануки впитал подобное в бою.

Мизуки отстегнула танто от брючного ремня и протянула его Киоси со словами:

— Я уверена, что ты вернешь его.

Киоси поклонился и взял танто также, как новопосвященный рыцарь взял бы протянутый меч у королевы.

— Киоси, может не надо всего этого? — окликнул я его. — Ты прошлый раз на этом уже погорел.

— Как раз ошибку прошлого я и собираюсь повторить. Но теперь я буду умнее, — Киоси подошел к машине и вытащил из неё цепь с наручниками на одном конце.

Такой же цепью он был прикован к обручу на яхте. Мда, и он сохранил её после газового резака? Сохранил, чтобы применить сейчас?

Тануки протянул ещё одни наручники через свободное кольцо и закрыл их у себя на запястье так, чтобы на другом конце оставались вторые наручники. Этими наручниками он уже лязгнул на руке Сакурая. Они оказались скованными одной цепью и связаны одной целью.

— Вот теперь этот уёбок никуда не убежит. Босс, в общем, если не вернусь через десять минут, то считай меня…

— Коммунистом? — вырвалось у меня.

— Кем? Ругнулся, что ли? — недоуменно спросил Киоси. — А впрочем, не важно. Если не вернусь, то уже не вернусь.

Губы Сакурая тронула улыбка. Он с видом победителя смотрел, как маленький тануки танто разрезал шнурки на его ногах. Протянул руки, но Киоси покачал головой:

— Я освобожу руки только когда мы выйдем на площадку. Да, урод, вон там, — тануки показал острием на кусты в ста метрах от нас, — вон там семейство Аяда любило раскинуть плед и пообедать, когда маленький Киоси ещё знал, что такое любовь. Там я тебя освобожу и дам оружие. Это не потому, что я тебя боюсь, а потому, чтобы меня не лишили мести. Да, уёба, я предусмотрел, что ты можешь броситься на меня и спровоцировать легкую смерть от пули. Но нет… Я хочу видеть твои глаза, когда сталь погрузится в горло.

— Как пафосно и высокопарно! Не сомневаюсь, что ты долго готовил эту речь, мелкий пиздюк! Пошли, а то мне ещё сегодня нужно поужинать.

— Поужинаешь ты уже в аду, — мрачно пообещала Мизуки.

— Казено-тсубаса-кай, — сморщился Сакурай. — Ваш клан всегда любил наносить удары в спину. Господин Сато покрыл своё имя позором настолько, что даже дочери досталось. Я вижу дурную кровь в вас, Мизуки-тян…

— Не ведись на провокацию! Он специально раздувает в тебе гнев! — выкрикнул я, когда увидел, как Мизуки потянулась за пистолетом.

— Уводи его, Киоси, — опустила голову Мизуки. — Уводи, а то я за себя не ручаюсь.

Сакурай улыбнулся ещё шире и презрительно сплюнул. Плевок упал на траву. Киоси дернул за цепь, заставляя Ёсимасу пойти с ним. Мужчина и мальчик двинулись в сторону кустов на площадку, где любила обедать семья Аяда.

— И ты так просто их отпустишь? — спросил Масаши, глядя им вслед.

— Это выбор маленького Киоси. Он слишком долго растил свою месть, чтобы дать ей умереть от случайного выстрела. Он и в первый раз хотел сразиться с Сакураем один на один, но тот предпочел битве бегство. Сейчас же начавшееся сражение должно продолжиться. Я не уверен в исходе поединка, но уверен, что не хочу мешать своему другу отомстить за семью, — ответил я.

— А если… — начал было Исаи.

— Тогда это выбор Киоси, — упрямо мотнул я головой. — И он пойдет против меня, если я запрещу ему это делать. Думаю, что он объявит врагом любого, кто сейчас встанет у него на пути.

— Ой, как же это всё печа-а-ально, — протянул Ленивый Тигр и всхлипнул.

— Да уж, а вот если бы у меня ногти были оттенка заката, то было бы гораздо веселее, — добавил Малыш Джо.

— А мне и пару тысяч занять ни у кого не удалось, — сокрушенно вздохнул Норобу.

Мы все смотрели, как мужчина и мальчик уходили в сторону кустов, окрашенных кроваво-красным закатом в багровые тона. Солнце как будто знало, что вскоре этот цвет обагрит и землю.

Киоси и Сакурай прошли сквозь листву кустов и оказались скрытыми от нас. Вскоре послышался звон клинков. Из кустов выпорхнула испуганная белоглазка и, испуганно стрекоча, полетела прочь.

Время шло. За кустами мелькали тени, раздавались удары стали о сталь и металла по камню.

Кто кого одолевает?

Да, всех нас волновал этот вопрос. Конечно же мы все переживали за нашего маленького тануки. Всё-таки бой с мужчиной, к тому же ещё и опытным в схватках — это не за хлебушком сходить…

Мы развернули четырех человек, которые пытались рассмотреть, что происходит на каменной площадке. Мастер Нагаи объяснял, что там идут съемки фильма о самураях и вход на территорию ограничен.

Мы терпеливо ждали того момента, когда звон клинков прекратится. Озвученные Киоси десять минут подходили к концу, а лязг так и не переставал нарушать вечерний покой священной горы. Воображение рисовало всяческие исходы, но мозг старательно отгонял дурной финал.

Киоси просто не может проиграть! С его поражением закончится и справедливость в этом мире. Даже само понятие о чести, достоинстве и мести будет попрано и растоптано в каменную крошку, по которой сейчас скользят ноги двух бойцов.

— Что ты думаешь? — спросила Мизуки, когда терпение достигло наивысшей точки.

— Пизда Сакураю, — вырвалось у меня. — При любом исходе…

— Это понятно, но что с Киоси?

— Он переходит свой Рубикон. После этого не будет того мальчишки, который бегал от сэнсэя. Он оставляет детство, после боя выйдет уже новый тануки…

— Мне звонил отец… Он ждет нас, — произнесла Мизуки, вглядываясь в кусты.

— Сато-сан не говорил — зачем? — на всякий случай поинтересовался.

— Нет, но голос был добродушный. Это хороший знак.

Внезапно лязг прекратился. Мы насторожились. За кустами послышался шорох и легкий шмяк. Как будто наклонилось и упало тело. Но вот чьё тело? Невольно все взгляды оказались прикованными к кустам.

— Всё закончилось? — спросила Мизуки.

— А сейчас узнаем. Малыш, каким бы цветом ты покрасил свои ногти? — оглянулся я на подопечного.

— Босс, зачем обижаешь? При всём уважении я просто обязан спросить — ты головой не бился? Зачем мужику красить ногти? — обиженно протянул Малыш Джо.

Протянул без прежнего кривляния и сюсюкания.

Мы с Мизуки переглянулись и улыбнулись одновременно. Чары Запрещенного Оружия спали…

Легкое звяканье цепи, трепет раздвигаемых листьев, качание стеблей. Всё это отошло на другой план, когда из кустов показалось окровавленное лицо Киоси. Он окинул нас мутным взглядом, увидел меня и проговорил: