– Выгорит, – уверенно сказала я, щекоча ему щёку букетиком фиалок. – И я предлагаю переименовать замок.

– Как скажешь, – буркнул он.

– Что думаешь насчет «Баран и Жемчуг»? – предложила я.

– Звучит, как название таверны в нищенском квартале.

– Фу, ты вечно всё опошлишь, – притворно надула я губы. – Тогда назовём иначе, чтобы было в твою и в мою честь. Маргарита-Морис. Ма-Мо. Или Мо-Ма, потому что ты для меня на первом месте. Или…

– Согласен на «Баран и Жемчуг», – быстро сказал он.

– Пусть так и будет, – сказала я торжественно.

Мы уже спускались к реке, и вилланы-сторожа, охранявшие мост, вылезли из шалаша, где прятались от грозы. Они смотрели на нас удивлённо, не решаясь спросить, что произошло.

А я видела, что вдоль берега тоже распустились фиалки – много, сплошным ковром. И мне верилось, что теперь Фиалковая низина снова станет фиолетовой от цветов, и что Баран и Жемчуг теперь навсегда будут вместе.