так что энергии на реальные травматы и арматуру у большинства пассионариев уже не остается. На миллион виртуальных банд GTA приходится одна настоящая. Не будь игрушек, соотношение могло быть са-авсем иным.

Что ж ты, утырок, игрушечными убийствами не увлекся? Может, на настоящих старушек не переключился бы, не стал бы графоманом (скорей бы Маркова дописала этот, забыл слово, развернутый план, в общем, надо уже понять, в чем там суть), и, может, тогда и Наташа осталась бы жива.

Руслан впервые назвал про себя сестру Андрея по имени и замедлил шаг, вспоминая что-то связанное с этим, недавнее и вроде важное. Так и не вспомнил, поэтому в управление вошел совсем раздраженным.

Шаурма перекатывалась в желудке сырым теннисным мячом. Руслан немедленно хряпнул кофе, разведя порошок недокипятком из кулера – зато пенка гуще. Легче не стало, но хотя бы мяч давить перестал; всплыл, наверно. Руслан поставил чайник для следующей, нормальной кружки, и сел писать протокол следственных действий.

Чайник, щелкнув, отключился и остыл, а Руслан всё пыхтел над формулировками, пока не плюнул и не допечатал последний абзац «на отвяжись». Всё равно никто никогда не прочитает, хватит устного доклада, а письменный – это так, шоб було. Руслан растер лицо, контрольно почесал ладонь подбородком – и с неудовольствием подумал, что надо бы притащить в кабинет бритву. Пятнистая щетина и неэлегантна, и бесит начальство. Отца Руслан почти не помнил, тот разбился совсем молодым, но поседел еще раньше, и сыну эту особенность передал. Мать говорила, что обзывала отца сеттером и «Белым Бимом Черное ухо». И про беса в ребро говорила, конечно.

Руслан потер ребро, занывшее колено, снова подбородок, сделал наконец нормальный кофе, отхлебнул, сморщился, подумал, вынул из кармана куртки не совсем еще, к счастью, раздавленную шаурму, подумал еще, положил ее рядом с чайником, сел за стол и раздраженно открыл несколько списков и таблицы.

Три группы по два-три человека несколько дней прочесывали древние объябоны – обвинительные заключения – по делам об убийствах, взломах и незаконных проникновениях, а также мошенничествах и попытках распорядиться чужим имуществом. Они выписывали и сгружали в отдельные файлы любую фактуру, созвучную с тогдашней и теперешней сериями убийств. Преступления объединялись по группам, описание каждого заносилось в общую таблицу.

Другую таблицу составили дела, имевшие какое-то отношение к Сергею Морозову, всплывшему в коллективной памяти благодаря подсказке сидельца Мишакова. Пятнадцать лет назад Морозов был, оказывается, местной легендой. Из авторитетного, что называется, при этом не самого крупного предпринимателя он быстро вырос в могущественного застройщика, получавшего самые смачные участки города, а на пике влияния вдруг бесследно исчез. Империя растаяла быстро и так же бесследно: участки, активы, торговые центры и жилые здания ушли к конкурентам, как и специалисты, в том числе специфического профиля, связанного с расселением проблемного жилья, запугиванием старушек и вытеснением алкашей – в основном, судя по уголовным делам, пусть большей частью и закрытым за недоказанностью, беспощадными и смертельными способами. Даже отчалившие срок «морозовцы» тут же пристраивались по теплым местам – в отличие от представителей конкурирующих фирм, Мишаков не даст соврать.

Все упомянутые в документах адреса Руслан на всякий случай велел включить в отдельный список и пробить их на странности с энергопотреблением и квартплатой (например, долги копились, а потом враз были погашены), на странную чем бы то ни было доставку от магазинов и продуктовых сервисов, и на подозрительный трафик, как мобильный, так и завязанный на роутер. Техотдельский Тихон забурчал было на тему «В смысле подозрительный?», но Руслан отрезал: «В любом», и молодой гений ушел исполнять – и нашинковал пять экранов подозрительностей.

Надо было пробежать эти простыни сопоставлений хоть одним глазом, просто для очистки совести, которая ныла на тему «Всем мозг выносишь, а сам даже не глянул». Руслан не хуже остальных знал, что толку от экскурсов в историю не бывает: тут же не кино, а жизнь, настоящая, в России, в Сарасовске, где каждое десятилетие отменяет предыдущее так, что любые достижения, тонкости и детали даже на замазку не годятся. Но знал он и свою дебильную совесть, не умеющую затыкаться. Проще дать, чем нытье терпеть, как говорила Любочка с первого курса технаря – которая так и не дала, кстати, зараза.

То ли кофе вышел чересчур крепким, то ли переутомление обострило впечатлительность, но Руслан, поначалу уныло ползавший по строкам и колонкам, вдруг увлекся настолько, что распечатал кусок Яндекс-карт и принялся отмечать на этом листке адреса и подробности, время от времени залезая в базы паспортного стола и кадастровой палаты.

– Нашел чего? – спросил Андрей от двери.

Руслан вздрогнул и чуть отодвинулся от экрана.

– Ага. Смотри. Формально три этих пачки вообще не должны пересекаться ни по фигурантам, ни по обстоятельствам и вообще. Но на самом деле…

– Ты что смотришь-то? – спросил Андрей.

Он как будто с трудом оторвался от косяка и, чуть качнувшись, быстро вошел в кабинет. Руслана обдало холодом: похоже, куртка Андрея промерзла насквозь, будто несколько часов висела на ледяном ветру. Хотя какие тут «будто». Явно так и было: болталась вместе с Андреем. Тот застыл весь, и лицо – черно-синее.

– Слушай, там кофе горячий и шаурма лежит, тебе купил, сожри-ка, – сказал Руслан озабоченно.

Андрей через его плечо вернул текст к началу, посмотрел на дату составления и произнес неживым голосом:

– Блядь, Руслан, ты все-таки в архив полез.

– И правильно сделал – говорю ж тебе…

– А я тебе говорю: нахуй архивы. Блядь, нельзя нормально, что ли: убили сегодня, поймали завтра, при чем тут вчера-то? Нахера вечно «Молчание ягнят» устраивать?

– Так если не получается?

– А так получится, да?

– Так я ж тебе говорю, а ты не слушаешь! И вообще, у тебя есть другие варианты?

– У меня, Руслан, вариант такой, – помолчав, тяжело сказал Андрей. – У меня, Руслан, сестру убили. Родную. И я ее даже похоронить не могу. У меня, Руслан, ближе никого не было, только мать. А мать тоже убили. А ты, Руслан, архив…

Он махнул рукой, развернулся, снова качнувшись, и ушел к двери, которой опять не хлопнул. Руслан встал, сказал, глядя на щель, «блядь», снова сел и невидяще уставился на экран, гоняя текст вверх-вниз. Потом вдруг замер, поморгал, придвинул распечатанную карту, некоторое время изучал пометки, будто не веря, и принялся быстро открывать остальные вкладки текстовых документов, просматривая в каждом только начало первой страницы и сверяясь с базой регистрации граждан по месту проживания. От неловкого движения кружка опрокинулась и замерла на боку, выпуская на столешницу жидкого кофейного червяка. Руслан не обратил на это внимания, лишь рассеянно придвинул поближе