– На мне была кровь. Ее, моя. Я на всякий случай попросила Рорка провести тесты ДНК, хотя сама уже все знала. Я мало что о ней помню, она оставила меня с Троем, когда мне было года четыре. Может, пять. Точно не помню. Но того, что помню, достаточно.

– Она оставила тебя с… Она знала? – От одной мысли об этом Пибоди начало мутить. – Она была в курсе, что он делал с тобой?

– Думаю, что да. Но ей было наплевать.

– Но ведь…

– Пойми, Пибоди. У меня к ней никаких чувств. Да, ей было наплевать на меня. Для нее я была товаром, капиталовложением, от которого никакой выгоды, а одна лишь головная боль. Ее это не устраивало. Как-то так.

Тошнота отступила, ее место заняли злость и отвращение.

– А она тебя узнала?

– Нет. Какое ей было до меня дело? В ее глазах я была лишь копом. Я помешала им с Маккуинном провернуть очередное дельце. По моей вине она угодила в больницу. Я хотела упрятать ее за решетку. Наверно, мне следовало приставить к ней парочку охранников.

– Даллас, я читала отчеты. Ты все правильно сделала: надела наручники, приставила охрану. Когда она бежала из больницы, там дежурили полицейские.

– Она отказалась сообщить мне местонахождение Маккуинна. Ни по-хорошему, ни по-плохому. Я была вынуждена нажать на нее. Наверно, я перегнула палку.

– Прекрати! – оборвала ее Пибоди. – Ты все сделала как надо. Не будь ты уверена, что сможешь ее расколоть, ты бы наверняка попросила кого-нибудь сделать это за тебя. Но ты это сделала сама.

Слова Пибоди были очень даже кстати. Ева бессчетное количество раз прошлась по каждому своему шагу, по каждому решению, и ей казалось, что она сделала все, что могла.

– Я решила, что просто так ее не оставлю, что снова попробую загнать в угол. Я выждала какое-то время, дала ей шанс задуматься, чтобы затем повторить попытку. Но она успела бежать, отправилась к Маккуинну, и он ее убил.

– И ты ее нашла.

– Она была еще теплая. Он ушел буквально у нас из-под носа.

– Но ведь ты все равно спасла Мелинду Джонс и Дарли Марганстен. Страшно даже представить, чего тебе это стоило. – Пибоди шумно вздохнула. – И что было с тобой потом. Но у тебя была Мира, – добавила Пибоди, вспомнив про психоаналитика. – Слава богу, у тебя были Рорк и Мира.

Пибоди умолкла и какое-то время смотрела в окно.

– Даллас, почему ты не позвала меня? Почему ты взвалила все это на себя одну? Все-таки вдвоем надежнее.

– Знаю. Но мне хотелось все сделать самой. Самой во всем разобраться. Ты имеешь право это знать, но до этого мне нужно было во всем разобраться самой.

– Я читала то дело, – ответила Пибоди. Голос ее вновь приобрел былую твердость. – И я знаю, кто она такая. Теперь же мне известно, что она бросила тебя на растерзание этому зверю. Слава богу, что ее больше нет.

Ева никак не ожидала услышать от нее такое.

– Такое заявление не совсем в твоем духе, Пибоди, – заметила она слегка растерянно.

– Так ей и надо! – Пибоди сверкнула глазами. – К черту терпимость и понимание! Да, по идее, ты должна была упечь ее за решетку до конца ее жалких, ничтожных дней. Возможно, когда-нибудь до нее вдруг дошло бы, что к чему, и она бы тебя узнала. И наверняка попыталась бы этим воспользоваться. С нее бы сталось. До того как ты напугала бы ее до потери пульса, если бы вдруг поставила перед Рорком. Или передо мной. Оно даже к лучшему, что она была такая эгоистка, что даже не помнила, кто ты такая, не думала о тебе все эти годы. Она бы наверняка тебя узнала, особенно после Рорка. Она бы увидела твое лицо на экране и узнала, чем причинила бы тебе новые страдания. Так что нет ее, и слава богу, – подвела итог Пибоди.

Да, это совсем не в ее духе, снова подумала Ева. Какое-то время обе молчали.

– Я даже не знаю, что тебе на это сказать, – наконец отозвалась она. – Думаю, нам не помешало бы выпить. Да что там, напиться в стельку!

– Прошу тебя, только не плачь.

– Хочу и буду плакать, – шмыгнула носом Пибоди. – Это надо же быть такой сукой!

– Нехорошо называть меня сукой, когда я тебе все честно рассказала.

– Да я не о тебе! Я имела в виду твою… сообщницу Маккуинна, будь она неладна. Эх, зря меня тогда с тобой не было!

От Евы не скрылось, что ее напарница упорно избегала произносить слово «мать». В этом вся Пибоди.

– После того как Маккуинн убил Стеллу, Рорк послал за доктором Мирой. И попросил ее привезти с собой Галахеда.

После этих слов по щекам Пибоди покатились крупные – размером с крупную градину – слезы. В конце концов она была вынуждена порыться в карманах и вытащить носовой платок.

– Как я его обожаю!

– Да, замечательный кот.

Сквозь мокрый платок донесся сдавленный смех.

– Нет, кот, конечно, замечательный, но я имела в виду Рорка. Да, я его обожаю. И если с МакНабом что-то случится, я тебе за него отомщу. Я уже качаю мышцы.

– Принято к сведению.

– Ну как, полегчало?

Ева задумалась.

– По-моему, да. Нет, конечно, кое-где еще побаливает, но в целом уже гораздо лучше. Сперма и яйцеклетка – вот и все, чем они были. На протяжении восьми лет оба как могли делали из меня жертву. Заставляли жить в вечном страхе, били и истязали. Но их больше нет. И я не жертва. Я забыла страх. Боль? Боль можно терпеть. Они больше не могут сделать мне больно, а та боль, что я еще чувствую, не более чем отзвуки прошлого. И она пройдет.

Ева притормозила перед небольшим домом в Бруклине.

– Сделай что-нибудь со своим лицом. Ты вся зареванная.

– Черт! – Пибоди слегка похлопала себя по щекам.

– Что ты делаешь?

– Улучшаю кровообращение. Хочу, чтобы щеки порозовели. Через пару минут никто ничего не заметит. А пока возьми на себя миссис Кэттери.

– Ладно. Держись за моей спиной.

Пибоди вышла из машины и посмотрела на небо.

– Сегодня ветрено и холодно. Красное лицо никого не удивит, – сказала она и глубоко вздохнула. – Наверно, ты потому рассказала мне все это в машине, да еще по пути на допрос, чтобы я не могла тебя обнять?

– Это дополнительный бонус.

– Ничего, обниму тебя позже. Причем ты даже не заметишь, как я подкрадусь к тебе.

– То же самое касается и моего ботинка. Ты не заметишь, как он окажется рядом с твоей задницей.

– Подумаешь! Мне не привыкать.

– Ладно, успокойся и давай ближе к делу.

– Какой симпатичный дом, – заметила Пибоди, пока они шагали к входной двери. – И район тоже милый.

– Кэттери единственный в их команде, кто жил в другом районе. Все остальные живут в нескольких кварталах от офиса.