– Значит, вы с Кармайкл разгребаете оставшийся шлак. Вам что-нибудь нужно?

– У нас все есть.

– Если что, обращайтесь.

– Этот Стюарт, ну тот, что брат погибшей. Тут явно попахивает мошенничеством, но с баром это никак не связано. Мы копаем под него, в связи с финансовой аферой и пропавшим бухгалтером. Похоже, он замешан в обоих случаях. Дело в том, что смерть сестры повлекла за собой автоматическую ревизию трастового фонда. А это ему нужно как собаке пятая нога. Но бар здесь ни при чем.

– Тогда берите его за мошенничество.

– Главное, дело сдвинулось с мертвой точки. Я слышал, что сегодня доставят главного подозреваемого.

– Верно. Если повезет, будем считать, что дело раскрыто, и можно будет на время вздохнуть с облегчением.

Санчес работал в ее команде всего несколько месяцев, но уже успел неплохо вписаться в новый коллектив. Ева пристально посмотрела на него:

– Готова поспорить, ты уже знаешь, кто слямзил конфетку.

Он посмотрел на нее непонимающим взглядом:

– Какую конфетку?

– Я так и знала, что ты это скажешь.

С этими словами она направилась в свой кабинет, где, сбросив пальто, засела за отчет. Затем, пока позволяло время, заглянула в конференц-зал.

Перевернула демонстрационные доски, собрала нужные копии фотоснимков и взялась их размещать. Кое-какие соединила линиями, добавила временную шкалу. Но не все. Пусть повисят разрозненными, без четких связей.

За исключением той доски, где у нее жертвы. Эта была сплошь в фотографиях.

Затем Ева окинула взглядом стол. Коробка, которую утром принес Фини, по-прежнему стояла там, где он ее оставил, правда пустая. Внутри не было ни единой крошки.

Ладно, пусть стоит себе дальше. Ева бросила на стол несколько папок, сделала водянистого кофе и поставила чашку рядом с папками.

Погрузилась в их изучение. Вдруг отыщется что-то новое.

– Лейтенант, мне сказали, что вы вернулись.

– Как видите, – сухо ответила Ева, отрываясь от документов. В дверях конференц-зала стояла Тисдейл. Было видно, что она осуждает царивший на столе беспорядок.

– Это как в спектакле. Должен непременно быть элемент хаоса. Чтобы все видели, что мы проводим здесь массу времени.

– Я уже поняла. Кстати, вы обновили доску.

– Сегодня к нам пожалует Коллуэй. Хочу, чтобы он ощутил себя этаким консультантом. Вся эта бутафория – для него.

Тисдейл хмыкнула, затем, поджав губы, подошла ближе.

– Тут все жертвы до одной. Думаю, ему будет приятно. И это лишь горстка тех, кто с ним связан. Это придется ему по душе. А вот хронология явно искажена.

– Верно, искажена. И ни слова про культ Красного Коня или про Мензини. Их я приберегаю напоследок. Хотите поприсутствовать?

– При «консультации»? Хочу, с удовольствием. Кстати, Коллуэйи уже в пути. Они немного опаздывают, но, по идее, будут здесь в четверть второго.

– Давайте пройдем в мой кабинет. Там у меня приличный кофе. Заодно введу вас в курс последних новостей.

У себя в кабинете Ева приготовила две чашки кофе – для себя и для гостьи.

– Пибоди сейчас на задании. Разговаривает с соседкой Фишер по квартире. А потом с теми, кого ей удастся отыскать. Мы…

– Ой, – сделав глоток, Тисдейл заморгала и выдохнула. Затем снова сделала глоток. – Это не совсем то, к чему я привыкла.

Еве вспомнилась собственная реакция, когда она впервые попробовала коронную смесь Рорка.

– Приятный вкус, не правда ли?

– Да-да, очень даже. Я могу присесть? Насколько я понимаю, этот божественный напиток следует смаковать крошечными глотками, а не вливать в себя залпом.

– Ага, садитесь на стул у стола, потому что другой шатается, – ответила Ева, устроившись на углу стола. – Мы с Пибоди побеседовали с Элен Кэттери, – сказала она и вкратце пересказала их разговор.

– То есть он остался верен себе, – заметила Тисдейл. – Знай он, что Ванн прислал окорок, он был бы вынужден поступить точно так же. Если не больше. Прислать что-то побольше и подороже.

– Вы правы. Конкуренция. Желание затмить соперника. Что заставляет меня сделать вывод, что Ванн ему ничего не сказал. Более того, он вырос в моих глазах. Сделал доброе дело, но не стал кричать о нем во всеуслышание.

– В отличие от Коллуэйя, для которого признание окружающих – залог самооценки. Без него он ощущает себя инвалидом. Мне почему-то кажется, что спустя какое-то время он заявит о себе, не вам, так СМИ. Потому что прозябать в безвестности – это не для него.

– Возможно. Но я бы не хотела давать ему этот шанс. Я бы предпочла взять его уже сегодня.

– Думаю, вы заставите его расколоться.

– В этом и состоит план.

То ли подействовал кофе, то ли что-то еще, но Тисдейл блаженно откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу.

– Мне кажется, что его чувство самосохранения окажется сильнее, нежели желание прославиться.

– Это мы еще выясним.

– Кстати, пока никакой информации по источнику, снабдившему парня химическими компонентами. Знай мы, кто это сделал, мы бы имели больше возможностей поднажать на него.

– Может, нам лучше задействовать вашу силу убеждения и выбить у судьи ордер на обыск дома?

Тисдейл улыбнулась, глядя в чашку:

– Я так и знала, что вы это скажете. Он у меня есть. Мне было сказано, что я могу связаться с главой полиции Арканзаса Шер Рео, и мы с ней уладили этот вопрос. Когда бы вы хотели провести обыск?

– До того, как Коллуэй уйдет отсюда. Если возможно, я бы хотела задействовать Рорка. У него нюх на тайники. Кроме того, он неплохо читает шифры.

– Какое, однако, счастье быть замужем за тем, кто не просто понимает вашу работу, но и готов в ней помочь.

– Плюс кофе. Кстати, может, еще чашечку?

– С удовольствием, однако на сегодня хватит, спасибо. Несколько непривычный вкус. Кстати, у вас симпатичный офис, – добавила Тисдейл, вставая.

Ева в легкой растерянности огляделась по сторонам:

– Знаете, вы первая, от кого я это слышу.

– Он небольшой, в нем почти нет отвлекающих элементов. Плюс кофе. – Тисдейл отставила в сторону чашку. – Я хотела бы вам что-то сказать.

– Говорите.

– Ваши файлы в БВБ были или отредактированы, или изъяты. Некоторые уничтожены, некоторые загадочным образом пропали.

– Вот как?

– Да. Но до того, как это случилось, я имела возможность ознакомиться с их содержанием – на ранних стадиях нашего внутреннего расследования. И я хочу выразить сочувствие по поводу того, что случилось с вами, и извиниться от имени организации, которую я представляю, за проявленную по отношению к вам черствость и бездушие. Это было некрасиво с нашей стороны.