– Семья. Жена и дети. Огороженный двор. Собака. – Пибоди мотнула головой: – Видишь будку?

– А что в будке-то? Кофейный автомат?

– Наверно, потертое одеяло и коллекция суповых костей. Как тебе мое лицо?

– Видела и похуже.

Поняв намек, Пибоди шмыгнула за спину Евы. Та постучала в дверь.

Женщине, откликнувшейся на стук, Ева дала бы лет шестьдесят пять. Впрочем, ее визави была моложавой и подтянутой, с модной стрижкой. А вот на лице была печать усталости. Взгляд настороженный, подозрительный.

– Чем могу помочь?

– Лейтенант Даллас, детектив Пибоди. Управление полиции Нью-Йорка. Мы…

– Ну конечно! Я вас узнала. Вы нашли того, кто виноват в смерти Джо?

– Мы ведем расследование. И хотели бы поговорить с миссис Кэттери, если это возможно.

– Она отдыхает. Вы можете поговорить со мной. Я ее мать. Мое имя Дана Форест. Мне не хочется будить Элен, если у вас нет ничего нового. Она почти не сомкнула глаз с того дня, как…

– Я не сплю, мама.

За спиной Даны Форест на лестнице появилась женская фигура – мешковатый свитер, сине-зеленые пижамные штаны, на ногах – толстые красные носки. Темно-каштановые волосы собраны в хвост, заброшенный на спину. Единственными яркими пятнами на бледном лице были темные круги под глазами. Если у ее матери был просто усталый вид, то Элен Кэттери напоминала ходячий труп.

– Дорогая, тебе нужен покой и отдых.

– Ничего страшного. – Элен спустилась вниз и, встав рядом с матерью, прильнула к ней, как будто они были единым целым. – А где дети?

– Сэм и Хана взяли их с собой в парк, выгулять собаку и заодно подышать свежим воздухом.

– Сегодня холодно.

– Они тепло одеты. Не переживай.

– Ой, простите нас, что мы заставляем вас стоять на холоде. Проходите в дом.

– Может, сделать вам чаю? – предложила Дана, поддерживая дочь за талию. – Это займет немного времени.

– Это было бы замечательно. – Элен отступила от матери и шагнула в гостиную, где стоял яркой расцветки диван и такие же яркие, полосатые стулья. Какой уютный и вместе с тем веселый дом, подумала Ева, полный ярких красок. Она отметила и мягкие подушки, и фотографии, которыми были заняты все свободные поверхности, и цветы, и симпатичные вазы.

– Присаживайтесь. Я не ожидала… Я уже дала показания полиции.

– Да-да, я в курсе. Это просто повторный допрос. Мы бы хотели, миссис Кэттери, получить от вас ответы на кое-какие вопросы.

– Вы всех навещаете повторно? Сколько же у вас, должно быть, работы! Ведь их так много. Я перестала смотреть новости. Скажите, жертв уже больше? Случилось что-то еще?

– Нет, мэм. Но вы правы, миссис Кэттери, их слишком много. И каждый из них заслуживает нашего времени и внимания.

– Дело в том, что меня в городе не было. Я взяла детей и поехала проведать мать и брата. Теперь они оба с нами. Но дома меня не было. Джо был занят, на нем висела эта чертова кампания. Он давно трудился над ней. Я же как раз закончила на работе один проект. И подумала, а не вырваться ли мне с детьми из города на несколько деньков? Пусть погостят у родственников, подышат свежим воздухом, а школьные занятия никуда не денутся. Их можно будет посещать в режиме видеоконференции, по компьютеру. Так что нас здесь не было. А Джо не вернулся домой. Может, останься я в городе…

– Миссис Кэттери, – Пибоди положила ей на плечо руку. – Не надо так говорить…

– Но так говорит моя мать, и все-таки… Я жду ребенка, – добавила она и разрыдалась. – Это выяснилось и подтвердилось, когда я была у мамы. Так получилось, это не специально. Вернее, не совсем. Мы решили, что все, детей с нас хватит, и потом у нас снова появился этот зуд. И мы подумали, пусть будет что будет. Посмотрим, что из этого выйдет. Джо именно так и сказал. Я же так и не успела сообщить ему. Когда вернулась домой, было уже поздно. Я даже не знаю, что мне теперь делать. Не представляю, как дальше жить.

– Сочувствую вам, – пробормотала Пибоди. – Мои искренние соболезнования. Мы сделаем все для того, чтобы найти преступника.

– Разве это поможет? Мой брат так зол. Он считает, что, когда вы найдете преступника, когда арестуете его и посадите за решетку, нам всем станет легче. Но ведь Джо уже не вернуть. Он не увидит, как растут его дети, не узнает, что у него родится еще один ребенок. Так что не знаю, поможет мне это или нет.

– Поможет, – заверила ее Ева. – Не сразу, конечно, но поможет. По крайней мере, вы будете уверены, что тот, на чьей совести преступление, больше никому не сделает больно. Другие дети не лишатся отца.

– Джо ни разу никого не обидел. Он был такой обаятельный, такой милый. С ним было легко. Может, даже слишком легко, я всегда ему это говорила. Он ни с кем не ссорился на работе, дети при желании легко могли обвести его вокруг пальца. Он из тех, кто мухи не обидит.

– Его ждало повышение.

– Неужели? Я не знала. – Уголков ее губ коснулось подобие улыбки. – Он мне ничего не говорил.

– Возможно, он сам об этом не знал, но в его личном деле уже лежал приказ. Его вклад в успех кампании невозможно переоценить.

– Верно. Но они все трудились не покладая рук.

– Вы знаете тех, кто работал вместе с ним?

– Да. Нэнси, Нэнси Уивер, его начальница, – она тоже принимала участие. Она просто прелесть. Замечательная женщина. Затем Стив и Лью. Они оба связались со мной. Стив даже прислал продукты. Огромный окорок, хлеб… еще что-то. Для сэндвичей.

– Вот только ты ничего не ешь, – укоризненно заметила Дана, входя в гостиную с подносом, на котором стояли чайные чашки.

– Хорошо, я поем. Обещаю. – Элен взяла мать за руку и притянула к себе.

– Иногда, когда люди работают в одной команде над одним проектом, между ними случаются конфликты, – начала Ева. – Скажите, Джо рассказывал вам про какие-нибудь трения в их команде?

– На Джо невозможно обижаться! – воскликнула Элен, пока мать разливала чай. – Он любит свою работу и хорошо ее делает. Ему нравилось работать в команде.

– Он был в курсе, что у Ванна с Уивер роман?

И снова слабая улыбка.

– Джо человек спокойный, тихий. Такие люди обычно все подмечают. Да, он знал.

– Это его как-то беспокоило?

– Нет, это беспокоило меня. Я думала – и говорила это вслух, – как это Стив успевает все сразу. Семья и секс. Но Джо обычно смеялся надо мной. Но Стив умеет хорошо работать, а главное, любит сына. За это я готова много ему простить. Джо тоже так считал. Когда отец любит сына, это видно сразу.

– Еще остается Коллуэй.

– Лью? – Элен подтянула под себя ноги и сделала вид, будто пьет чай. – Еще один тихоня, правда, не такой легкий в общении, как Джо. Мой муж обычно говорил, что Лью следует научиться быть реалистом. Лью был мастер выдвигать идеи, одна грандиозней другой. Любил фантазировать, копать вглубь и вширь. Меня порой раздражало, что Джо вынужден его идеи разрабатывать, вернее, доводить до ума, тратить время на то, чтобы вернуть их на грешную землю, если вы понимаете, о чем я. И что обиднее всего, он никогда не ставил себе этого в заслугу. Но окружающие все видели и понимали. Джо шел на повышение, мама.