— Почему она этого не сделала?

— Мы убедили ее, что это просто глупая шутка, о которой не стоит беспокоиться.

— Вы сказали «мы». Кто еще принимал решение?

— Я, Эй Джей и мисс Миллер.

— Значит, Ширли-Энн тоже в этом участвовала?

— Джессика привела ее из зала, чтобы показать надпись. Наверное, она просто первой попалась ей под руку. Там были другие «Ищейки», но…

— Кто?

— Майло Моцион и тот парень в берете. Руперт.

— А остальные?

— Нет. Двух женщин, мисс Чилмарк и миссис Уайчирли, не включили в список гостей.

— Почему?

— Спросите у Джессики.

Даймонд подумал, что так и сделает. Прежде чем уйти, он задал еще один важный вопрос:

— Вы видели надпись на стекле. Вам не приходило в голову, хотя бы мимолетно, что это может быть правдой?

— Что Джессика убила Сида? — спокойно спросил Барнаби. — Да, я об этом думал. Но я не могу себе представить ни одной причины, по которой она могла бы совершить столь опрометчивый поступок. Моя жена — очень умная женщина.

Когда Даймонд сел в машину, ему позвонил Кайт Халлиуэлл, доложивший, что мисс Чилмарк нет дома. Старая дама на верхнем этаже считала, что та куда-то уехала. Накануне вечером она видела, как ее соседка садилась в черное такси и в руках у нее был дорожный саквояж.

— Мисс Чилмарк сбежала? — недоверчиво спросил Даймонд.

— Похоже на то.

Он попросил Халлиуэлла проверить все службы такси и услышал в трубке тихий вздох отчаяния.

Даймонд добрался до Орандж-грув, оставил машину у отеля «Эмпайр» и пешком прошел короткий путь от Хай-стрит до Нортумберленд-плейс. Эй Джей, нисколько не смущенный, провел его в галерею и предложил кофе. Он объяснил, что Джессика вот-вот появится. Она наверху, беседует с торговым агентом.

— Если вы можете немного подождать, суперинтендант, она будет вам очень признательна. Ей не так часто выпадает шанс пообщаться с солидными ребятами из Лондона.

— В таком случае, я начну с вас.

— С меня? Вряд ли я вам чем-то помогу.

— Вы можете избавить миссис Шоу от нескольких скучных вопросов о том, что она делала на этой неделе.

— И только? — Эй Джея это, видимо, успокоило. Он снова заулыбался. — Что ж, давайте. Наверно, это связано с тем ужасным событием, которое произошло сегодня утром в Сидней-Гарденс?

— Вы о нем слышали?

— Да, от Ширли-Энн Миллер. Разумеется, полиция нам ничего не сообщала.

— Быстро она все разузнала. — Детектив был немного разочарован.

— Сарафанное радио в Бате работает отлично. Кажется, ее работа связана со службой информации?

— С туризмом.

— В любом случае, информация — это ее конек. Вы действительно не хотите кофе?

— Нет, спасибо.

Эй Джей предложил ему высокий стул в стиле «Ренни Макинтош». Даймонд неуверенно посмотрел на хрупкую конструкцию, прикидывая, выдержит ли она его вес, и осторожно опустился на сиденье, но тут же встал, пробормотав: «Лучше я постою».

— Вы знали Руперта Дарби, сэр?

— Весьма поверхностно, — ответил Эй Джей. — Джессика пригласила его на недавний вернисаж. Скорей для массовости мероприятия, так сказать, хотя позже оказалось, что народу и так пришло полно, да и вообще, вечеринка имела успех.

— А раньше вы с ним не встречались?

— Нет. Видел пару раз на улице. Его легко узнать по описанию Джессики: берет, бархатный голос, собака.

— Собака тоже была на вернисаже?

— Нет, я говорю про уличные встречи. Вы хотите знать о выставке? Когда он пришел, мы перебросились парой фраз. Он не из тех, кто ждет, когда его представят. Человек без предрассудков. Никогда бы не подумал, что он способен на самоубийство.

Даймонд пожал плечами. Сейчас его больше интересовал не Руперт, а Эй Джей. Модная рубашка в тонкую полоску, узкие джинсы, ослепительная улыбка: парень с рекламного плаката в стиле «Добро пожаловать в рай». Барнаби говорил, что у него есть личные доходы: очевидно, часть из них пошла на зубы, белые и ровные, как клавиши. И такой плейбой мог удовлетвориться «интеллектуальным флиртом»? Хм.

— Я слышал, вы много вкладываете в эту галерею, мистер… э?

— Можно просто Эй Джей.

Даймонд покачал головой.

— Боюсь, что нет, сэр. Я беру показания свидетеля. Мне нужно знать полное имя и фамилию.

Эй Джей нахмурился.

— Какая разница? «Эй» значит Амброуз. Меня воротит каждый раз, когда я это говорю.

— А «Джей»?

— Джейсон. Немногим лучше.

— Это ваша фамилия?

— Нет. — Он вздохнул и возвел глаза к потолку. — Моя фамилия Смит. Амброуз Джейсон Смит. Может, поговорим о чем-то более серьезном?

Эй Джея явно задевала эта тема. Даймонду это было только на руку.

— Вы из Бата, мистер… Смит?

Раздраженный взгляд.

— Нет. Я родился в Давоне, но следующие двадцать лет провел в Уинчестере и его окрестностях. Я там учился.

— В закрытой школе?

— Да. Если хотите всю правду, я ее не закончил. Меня отчислили. Потом я поступил в художественный колледж и пару лет бедствовал в Париже.

— А теперь уже не бедствуете?

— Теперь нет.

Даймонд ждал продолжения. Эй Джей объяснил:

— Семья меня простила.

— Давайте вернемся к нашему вопросу. Я сказал, что вы много вложили в галерею. Это так?

— Я помогаю Джессике оплачивать счета. И регулярно выставляю свои картины. Не понимаю, какое отношение все это имеет к полиции.

— Вы близкий друг миссис Шоу?

— Ваша фраза звучит довольно скользко, суперинтендант. Джессика — замужняя женщина. Если я правильно понял ваш намек, вам следует осторожнее выбирать слова.

— Во время выставки кто-то сделал надпись на витрине галереи.

Реакция Эй Джея оказалась менее драматичной, чем у Барнаби. Он сохранил полную невозмутимость. Его карие глаза скользнули по Даймонду, потом обратились к окну.

— Как вы об этом узнали?

— Насколько я понял, там было написано: «Сид — ее работа».

— И что?

— Вы были одним из тех, кто решил стереть надпись, не сообщив в полицию.

— Если уж на то пошло, — заговорил Эй Джей немного громче, — это был просто неуместный розыгрыш. У нас шла вечеринка. Люди выпили, начали дурачиться. Мы решили, что шутка вышла безвкусной, и стерли надпись. Если это преступление, можете нас арестовать.