Фелассан засмотрелся вдаль, и на губах его играла улыбка.

– Тех, кто вступил в утенеру – вечный сон, – надлежало очистить и обиходить трудами слуг, дабы никакая потаенная боль не вернула бы их в этот мир; затем омыть в ароматических маслах, дабы снабдить искоркой мудрости на их вечном пути.

Бриала выпрямилась.

– Снова нажимная плита, – сообщила она. – Чрезвычайно старая и весьма чувствительная, но я уверена, что сейчас она нам не опасна.

– Славно. – Фелассан спустился в залу. – Предлагаю всем нам перед тем, как пройти через древнее магическое зеркало в иной мир, хорошенько поспать. Вряд ли нас здесь кто-нибудь побеспокоит.

Селина и Бриала последовали за ним, Мишель вошел в залу последним. Селина увидела, что Фелассан бродит от одной полки к другой, протягивая руку к флаконам, но так и не решаясь их тронуть. Бриала рассматривала какую-то купель, и Селина, подойдя к ней, легонько коснулась ладонью ее спины.

Притом что Бриала была облачена в доспех, то был скорее жест, нежели настоящее прикосновение, но на краткий миг Селине представилось, что она вновь оказалась в Вал Руайо, в своей опочивальне, и Бриала прокралась туда через потайной ход – прекрасный и бледный призрак в свете луны.

– Когда вернемся домой, – прошептала Селина ей на ухо, – мы с тобой будем долго нежиться в горячей пенной ванне.

Бриала подавила смешок и, чуть откинувшись, прильнула спиной к Селине:

– Мне так хочется… искупаться. – От нее исходил стойкий запах пота и кожи, но Селина все равно изнемогала от желания. – Правда, Фелассан сказал, что эти купели служили для погребальных церемоний. Воспользоваться ими было бы верхом бестактности.

Селина заглянула в купель, и ее охватило странное чувство неуместности. Были виной тому руны, врезанные в металл, или же острые жесткие края и углы – но нечто в облике купели яснее слов говорило: это не для нее.

– Ты права. Лучше держаться от них подальше.

– А все-таки жаль, – негромко проговорила Бриала. – Они прекрасны. Не думаю, что мне когда-либо в жизни доводилось видеть нечто подобное.

Она обернулась, и лицо ее оказалось так близко, что на миг они соприкоснулись носами.

– И когда-нибудь, ваше величество, – прошептала она, – когда эльфы будут свободны, мы, быть может, вновь обретем эту красоту.

Селина закрыла глаза, отгоняя подальше чувство неуместности, исходившее от этой купели, да и ото всей залы.

– Когда-нибудь, – шепотом повторила она и, притянув к себе Бриалу, слилась с ней в поцелуе.

– То есть как это – «на нас напали деревья»? – осведомился Гаспар с терпеливым видом, который нисколько не отражал его внутреннего состояния.

Он нещадно погонял своих разведчиков, идя по следу на юг, от мелкой деревушки к Долам. Каждый вечер он осыпал их похвалами и кормил ужином до отвала, каждый день рявкал на них, отдавая приказы, и рычал из-за малейшей проволочки. Именно так Гаспар всегда обращался с конями, собаками и людьми, и такое обращение приносило плоды.

Они выследили Селину и неуклонно настигали ее – по крайней мере, насколько могли судить разведчики. После вчерашнего ночного ливня Гаспар был готов к тому, что идти по следу станет намного труднее.

И вот сейчас в тусклом свете пасмурного утра разведчик, явно перепуганный до смерти, с исцарапанным лицом и руками, стоял перед ним и рассказывал о том, что на самом деле все обстоит гораздо хуже.

– Деревья ожили, милорд. – К чести его надобно сказать, что голос у него не дрожал. – Здесь какая-то магия. Мы шли по следу и обнаружили следы боя с какой-то тварью, а потом деревья стали двигаться. Они прикончили тех, кто шел впереди меня.

Гаспар глухо заворчал, затем развернулся в седле, лицом ко всем прочим всадникам:

– Лиенн сюда!

Вместо Лиенн подъехал Ремаш, и его жеребец приветственно заржал, остановившись рядом с конем Гаспара.

– Что случилось?

Великий герцог глянул на разведчика: по лицу у того ползла тоненькая струйка крови.

– Найди кого-нибудь, чтобы тебя залатал, – повелительно бросил он.

Разведчик поклонился и бегом бросился прочь. Гаспар развернулся к Ремашу:

– Говорит, будто на его отряд напали деревья.

– Занятно. – Ремаш поджал губы.

– Я полагал, ты просто высмеешь солдатские россказни. – Гаспар вопросительно изогнул бровь.

– Безусловно, милорд, – герцог улыбнулся, – возможно и такое, однако не забывайте, что мы не так уж далеко от Лаидса. И мне не раз доводилось слышать, как селяне умоляют моих шевалье избавить их от жутких лесных тварей. Зачастую место, которое при этом указывают, находится близ давнего поля битвы, где полно неупокоенных мертвецов.

– Мертвецы, – сказала Лиенн де Монтсиммар, – здесь совершенно ни при чем.

Она сидела на вороной кобылке, которая так тихо ступала по сырой траве, что Гаспар даже не заметил ее приближения.

– А как же истории о трупах, которые восстают из могил и нападают на живых людей? – осведомился Ремаш.

– Это духи. – Наклонившись в седле, Лиенн указала на видневшийся впереди лес. – Когда-то по всем Долам бушевали великие сражения. Представьте, сколько ярости и гнева кипело в этих боях, сколько жизней было оборвано раньше срока. Вспомните, милорд, о боевом воодушевлении, с которым вы рубите на куски врагов. О том, как их жизнь вместе с кровью проливается наземь, потому что вы оказались сильнее.

– Да, Лиенн. – Гаспар кивнул. – И что из того?

Девушка улыбнулась:

– Жестокость, насилие, кровопролитие влекут духов, как мотылька влечет яркий свет фонаря. Духи толкутся у этих мест, теснятся, напирают, стремясь рассмотреть все поближе, – до тех пор, пока Завеса между этим миром и Тенью не истончается до предела. Там, где возникает разрыв, духи тайком пробираются в наш мир, гонимые страстной жаждой вкусить то, что нам достается само собой. – Взгляд Лиенн стал отрешенным. – Духи послабее завладевают тем, что не в состоянии дать отпор, – мертвыми телами, к примеру… и в то время, как сам дух воскрешает события давно отгремевшей битвы, подражая тому, что, по его мнению, и зовется жизнью, мы, смертные, видим лишь восставшего мертвеца, который нападает на живых.

– А как же деревья? – Гаспар подбородком показал на лес. – Разведчики говорят, что деревья ожили и набросились на них.

– Сильваны, – ответила Лиенн. – В сущности, тот же случай, что с мертвецами, но вместо трупов духи завладевают деревьями.

Она спешилась, хмуря брови, вгляделась в замерший перед ними лес и взяла в руку свой посох.

– Здесь я могу помочь, но вам понадобится огонь.

Гаспар также спрыгнул с коня, мрачно глянул на мокрую траву, затем на сырую после дождя махину леса.