– Посмотрю, что можно сделать, сэр, – сказал старший проводник и покинул вагон.

Поезд держал постоянную скорость остаток пути, но буквально за несколько сотен ярдов до вокзала Кингз-Кросс внезапно, без предупреждения, дернулся и остановился.

– Говорит проводник, – объявили по трансляции. – Мы приносим вам свои извинения за позднее прибытие «Ночного шотландца», но это произошло по не зависящим от нас обстоятельствам. Надеемся начать высадку пассажиров через несколько минут.

Росс мог только гадать, как удалось Агнусу продлить их путешествие еще на полчаса. Он вышел в коридор и увидел его там, успокаивающего рассерженных пассажиров.

– Агнус, как вам это удалось? – шепотом спросил он.

– Кажется, наша платформа занята другим поездом, и, поскольку он отправляется в Дарем лишь в пять минут десятого, боюсь, нам удастся высадить пассажиров не раньше чем в девять пятнадцать. Прошу прощения за причиненные неудобства, – добавил он громко.

– Большое спасибо вам, Агнус.

– Рад стараться, сэр. О нет! – воскликнул Агнус, бросаясь к окну. – Это он!

Со всех ног вдоль путей к вокзалу бежал Диего. Росс взглянул на часы – 8:53.

В понедельник утром

В то утро не было еще семи, когда Седрик вошел в кабинет и сразу же принялся вышагивать взад-вперед, дожидаясь звонка. Однако до восьми не звонил никто. Первым это сделал Эйб Коэн.

– Мне удалось избавиться от лота, мистер Хардкасл. Последние ушли в Гонконге. Никто не может понять, почему цена так низка.

– Какой была последняя?

– Один фунт и восемь шиллингов.

– Отличный результат, Эйб. Росс оказался прав: вы просто лучший.

– Спасибо на добром слове, сэр. Я лишь надеюсь, что у вас была серьезная причина терять такие деньги, – и, прежде чем Седрик успел ответить, добавил: – Пойду посплю немного.

Седрик взглянул на часы. Фондовая биржа начнет операции через сорок пять минут. В дверь негромко постучали, вошел Себастьян с кофе и печеньем на подносе. Он сел по другую сторону председательского стола.

– Ну, как твои успехи? – спросил Седрик.

– Я позвонил четырнадцати ведущим биржевым маклерам и сообщил, что, если хоть одна акция Баррингтонов пойдет в продажу, мы – покупатели.

– Хорошо. – Седрик вновь посмотрел на часы. – Поскольку Росс не позвонил, у нас по-прежнему остаются шансы.

Он принялся за кофе, то и дело поглядывая на часы.

Когда сотни часов в разных концах Квадратной мили[47] стали отбивать девять, Седрик поднялся, приветствуя гимн Сити. Себастьян остался сидеть, не отрывая взгляда от телефона, будто внушая ему: позвони. В три минуты десятого его внушение подействовало. Седрик схватил трубку и едва не выронил ее на пол.

– На линии «Кейпелс», сэр, – сообщила его секретарь. – Соединить?

– Живо!

– Доброе утро, мистер Хардкасл. Это Дэвид Александер из «Кейпелс». Знаю, мы обычно не работаем с вами на бирже, но до нас дошли слухи, что вы намерены купить акции Баррингтонов, и я подумал, стоит дать вам знать, что у нас имеется приказ на продажу крупного пакета с инструкциями от нашего клиента: с открытием рынка сегодня утром продать все сразу. Хотелось бы знать, по-прежнему ли вы заинтересованы в этом предложении?

– Возможно, – ответил Седрик, стараясь говорить спокойно.

– Однако существует одна важная оговорка, связанная с продажей этого пакета, – предупредил Александер.

– А именно? – спросил Седрик, отлично зная, о чем речь.

– Мы не авторизованы продавать никому, кто представляет семьи либо Баррингтон, либо Клифтон.

– Мой клиент из Линкольншира и, уверяю вас, ни в прошлом, ни в настоящем никак не связан ни с одной из названных семей.

– В таком случае я с удовольствием начинаю продажу, сэр.

Седрик почувствовал себя словно подросток, пытающийся заключить первую в жизни сделку.

– И какова спот-цена, мистер Александер? – поинтересовался он, чувствуя облегчение оттого, что брокер из «Кейпелс» не видит, как лоб ему заливает пот.

– Один фунт и девять шиллингов. На момент открытия акции поднялись на шиллинг.

– Сколько вы предлагаете акций?

– По нашим записям, у нас один миллион двести тысяч акций, сэр.

– Я беру лот.

– Верно ли я вас услышал, сэр?

– Верно.

– Тогда оформляем приказ на покупку одного миллиона двухсот тысяч акций «Пароходства Баррингтонов» по цене один фунт девять шиллингов за штуку. Вы подтверждаете сделку, сэр?

– Подтверждаю, – с пафосом ответил председатель правления банка «Фартингс».

– Сделка закрыта, сэр. С этого момента указанные акции являются собственностью «Фартингс банка». Пакет документов я пришлю вам на подпись сегодня же утром.

На том конце линии отключились.

Седрик выскочил из кресла, молотя кулаками воздух, будто «Хаддерсфилд таун» только что выиграл Кубок Англии по футболу. Себастьян хотел было присоединиться к нему, как телефон зазвонил вновь.

Он схватил трубку, пару мгновений слушал, затем стремительно протянул ее Седрику.

– Это Дэвид Александер. Говорит, срочно.

36

Понедельник, 8:53 утра

Диего Мартинес взглянул на часы. Больше ждать нельзя. Он окинул взглядом переполненный коридор, чтобы убедиться в отсутствии проводника, затем опустил вниз окно, высунул руку и, дотянувшись до ручки, открыл дверь. Потом соскочил с поезда и зашагал по путям.

В спину прилетел крик:

– Это запрещено!

Диего не обратил внимания: не стоит терять время на то, что уже сделано.

Он побежал в направлении хорошо освещенного вокзала, и через пару сотен ярдов перед ним выросла платформа. Не замечая удивленных лиц пассажиров, глядевших на него из вагонов, он мчался вперед.

– Видать, вопрос жизни или смерти, – предположил кто-то.

Диего продолжал бежать, пока не достиг дальнего конца перрона. Не останавливаясь, он достал бумажник и вытащил билет. Кондуктор посмотрел на него:

– А мне сообщили, что «Ночной шотландец» прибудет как минимум через пятнадцать минут.

– Где ближайший телефон-автомат? – рявкнул Диего.

– Да вон там. – Кондуктор указал на секцию красных будок. – Мимо не пройдете.