— Постарайся, — она стала на удивление требовательной, что мне нравилось.

И парень, кажется, вёлся на её строгий тон надзирательницы, что даже расслабил кулаки и сел обратно на своё место.

— Присаживайтесь, Сонхи, — кивнула мне женщина, когда Боён также сел на стул.

Мне это казалось странным, что она одним словом смогла успокоить Джунёна. И я мысленно поругала себя за сомнения в её компетентности, ведь суть семейной терапии, наверно не в том, что психотерапевт весь сеанс что-то говорит, а чтобы члены семьи сами могли выявить свои проблемы.

— Расскажи нам, — произнесла доктор Хван, когда я неуверенно села рядом с Джунёном.

Он посмотрел на меня неуверенным взглядом, словно продумывая, можно ли говорить при чужом человеке о родителях. И не успела я предложить выйти из комнаты, как он тяжело вздохнул и спокойно заговорил:

— Я ненавижу её, — голос парня сильно дрожал, а взгляд был уставлен в пол. В этот момент мне хотелось взять его за ладонь, но я не решалась. — Она бросила нас ради какой-то мечты. Но дело не в этом. Перед уходом она сказала, чтобы я заботился о брате. И за это я ненавижу её. Она знала, как он привязан к ней, и, несмотря на это, оставила его.

— Тебе было неприятно заботиться о брате? — спросила женщина, и я быстро посмотрела в этот момент на Боёна, удивляясь, что этот вопрос задал не он.

Тот молча смотрел на Джунёна, внимательно уставившись в его глаза. Я пыталась угадать, что он ощущал в этот момент, но парень, почти не моргая, смотрел на брата, словно телепатически что-то говорил ему в мыслях.

— Мне нравилось заботиться о нём, — ответ последовал не сразу, но сильно удивил Боёна, который напрягся. — Он был мечтательным и романтичным мальчиком, поэтому не всегда мог постоять за себя. И я до сих пор не могу простить себе тот случай с кошкой, — он отрицательно покачал головой, сжимая пальцами ткань пижамных брюк.

— Ведь не ты её убил! — неосознанно выпалила я и сразу же прикрыла ладонью рот, увидев строгий взгляд врача. Но мне хотелось, чтоб он знал об этом и перестал укорять себя за несовершённые проступки.

— Знаю, — ответил он, наконец, подняв голову, но посмотрел не на меня, а на брата. — Но я в ответе за то, что Боёну пришлось сделать, чтобы заглушить боль от ухода этой женщины, — его взгляд говорил о том, что он искренне сожалеет обо всём.

И, судя по тому, что Боён молчал и смотрел таким же извиняющимся взглядом на брата, я уже не сомневалась в том, что телепатия реальна.

— Боён, хочешь что-нибудь ответить Джунёну? — спросила доктор Хван после долгой паузы, что я звучно вздохнула, заворожённо следя за переглядываниями братьев.

— Нет, — коротко проговорил тот и резко встал на ноги, тихо шмыгнув носом. — Давайте закончим на сегодня. У нас сегодня день открытых дверей в приюте, не хочу опоздать, — его слова звучали словно оправдание, но я не смела заставлять его остаться ещё на час, ведь эти сеансы оказались на удивление сложными.

— Хорошо, — кивнула врач и, на ходу делая записи, быстрым шагом вышла из комнаты.

Мне эта женщина казалась не менее странной, и хотелось думать, что причина этому не издержки её профессии.

— Я буду снаружи, закажу такси, — проговорил Боён безразличным тоном и чуть ли не выбежал за дверь, словно понимая, что нас с Джунёном нужно на время оставить наедине.

Я удивлённо посмотрела ему вслед, медленно вставая на ноги, и не могла поверить в то, что он перестал вредничать.

— Соник, — услышала я тихий голос Джунёна, который встал передо мной и нежно взял меня за ладони, — пожалуйста, не приходи больше.

— Я тебе надоела? — ухмыльнулась я, в сердцах понимая, что хочу приходить в эту больницу как можно реже.

— Я ненавижу себя за то, что втянул тебя в это психозную Санту-Барбару. Ты не должна была видеть меня таким.

— Я видела тебя разговаривающим с самим собой и танцующим без музыки — не думаешь, что я имею право видеть тебя в этой сексуальной пижамке? — отшутилась я, продолжая улыбаться, хотя в душе хотела забыть всё и, наконец, увидеть Джунёна в обычной одежде, спокойно гуляющим по городу.

— Обещаю, — прошептал парень мне в губы, обхватив ладонями мои щёки, — что я излечусь как можно быстрее, чтобы ты могла опять лицезреть меня без этой пижамки, — ухмыльнулся он и прижался страстным поцелуем, ставящим беспрекословную печать над обещанием.

В такси мы с Боёном молчали, каждый уставившись в своё окно по разные стороны салона. Кажется, он совсем не ожидал услышать, что Джунён только и делал, что заботился о нём. Я надеялась, что он, наконец, понял, как брат его любит, несмотря на их обмены колкостями. У меня нет братьев или сестёр, но думаю, это нормально в семье.

— Мне поехать с тобой? — спросила я у парня, когда мы вышли из такси, и он приказал водителю корпоративной машины подъехать.

— Нет, — коротко ответил он сухим тоном, что удивляло и даже немного обижало.

Но когда он улыбнулся мне уголками губ, я мысленно успокоила себя в том, что он просто в процессе переваривания услышанного откровения брата. И ему нужно полностью отдаться работе, а не отвлекаться на меня.

— Тебе нужно заняться переводами. Джунён был прав, когда говорил, что ты ленивая, — его укоризненная усмешка оскорбила меня, но я не обижалась.

Я была рада, что он мог говорить о своём близнеце с улыбкой на лице.

— Да, босс, я Вас не подведу, — проговорила я и направилась ко входу. Часть меня не хотела оставлять его одного, но, думаю, преследовать его тоже нехорошая идея, ведь я только порчу его мнение о брате.

Время откровенно издевалось надо мной. То я считала часы до окончания суток, чтобы поставить ещё один крестик в вымышленном календарике, отсчитывающим дни лечения Джунёна, то не успевала заметить, что проходит по три дня от одного визита в лечебницу до другого. Я всё чаще и чаще навещала парня, что даже ведьма, охраняющая приёмную, пропускала меня без возражений. Но я больше не посещала сеансы терапии. Меня хватало лишь на свидания в комнате посещений, где мы с Джунёном обсуждали мою новую постоянную работу в организации его брата, возвращение Темпо из приюта для животных и даже планы Джунки о перелёте в Дубай, где он хотел бы зажить новой жизнью, раз и навсегда завязав с алкоголем. Словом всё, кроме его отношений с Боёном. Оба Квона, словно сговорившись, отказывались говорить на тему развития семейной терапии, лишь еле заметными намёками упоминая о том, что их примирение не стоит на месте. Но я не оседала на них и даже старалась приходить в больницу в разное с Боёном время, так как боялась, что всё ещё плохо действую на них, когда мы втроём находимся в одном помещении.

— Смотри, что я нашёл в своей сумке, — сказал мне Джунён, когда медсестра оповестила нас, что час свиданий уже окончен.

Парень достал из огромного кармана пижамных брюк очень знакомый стеклянный шар с подводным миром. Я вспомнила наш с ним поход в Сокчо, только сейчас понимая причину его поведения в прошлом.