— Пистолет при ней? — спросил Ерожин.

— Нет, Петр-джан, пистолета при ней не обнаружили. Но зачем ей пистолет таскать?

Мы утром взяли Тангиза Исмаилова. У него нашли запасную карточку на документ для Фатимы. Дело ясное. Спасибо тебе за помощь.

Положив трубку, Ерожин пытался осмыслить услышанное. Почему она полетела в Ташкент? Имея деньги, надо бежать подальше от места преступления. Но главное, кто мог отправить телеграмму?

— Что ты переживаешь? — Бобров потрепал Ерожина по плечу. — Девчонку поймали.

Ты — герой. Аксенова вне подозрений. Конечно, хотелось ей в глаза поглядеть, но это из разряда лирики.

Петр Григорьевич вышел на улицу и, не подходя к своей машине, медленно побрел в сторону Эрмитажа. В саду старичок с бородкой клинышком, явно из остатков старинной московской породы, кормил воробьев крошками. Те смело садились к нему на скамейку, хватали корм и отлетали. Затем, набравшись смелости, снова бросались вперед. Ерожин уселся на соседнюю скамейку и, уставившись на старичка невидящим взглядом, задумался. Две вещи не давали покоя. Почему Ташкент? Кто дал телеграмму? Если бы Фатиму задержали в Африке, в Австралии, еще черт знает где, он бы не удивился. Девчонка бедовая, выросла, как бездомная кошка на помойке. Хитра, очень осторожна. Зачем переться туда, где все ее знают и ищут? Ну, перекрасила волосы, подумаешь, конспирация! Теперь телеграмма. Кто мог знать, где Фатима изготовила паспорт? Кому выгодно посадить ее за решетку, сдав несколько человек? А московский адрес? Надо проверить. Ерожин полез в карман и достал клочок бумаги с текстом ташкентской телеграммы.

Поглядел на него, вскочил и побежал в Управление. Часть работников разбрелась по своим кабинетам. Бобров пил чай с бутербродом. Ерожин, ничего не говоря, ринулся к телефону.

Насырова на месте не оказалось. В Ташкенте наступил обед, и замминистра, видимо, использовал обеденное время по назначению. Ерожин попросил помощника связаться с шефом и выяснить, откуда из Москвы пришла телеграмма. Его интересовал номер почтового отделения.

— Что ты никак не успокоишься? — удивился Бобров. — Поймали девчонку и баста.

— Никита, я тебя очень прошу, давай группу, махнем на Полежаевскую, — тихо сказал Ерожин Боброву.

— Я уже прекратил работу по этому делу.

Но если ты просишь… — нехотя согласился Бобров.

— Пойми, у нее в Москве были сообщники, — убежденно доказывал Ерожин. — Дело рано прикрывать. Я чую, тут что-то не так.

— Я с тобой насчет сообщников согласен. Но ташкентские ребята выбьют из девчонки показания. Мы по этим показаниям всех и возьмем, — спокойно возразил Бобров, но группу сотрудников на выезд дал и ордер на обыск квартиры выписал.

На Полежаевской дверь никто не открыл.

Ерожин позвонил в соседние квартиры. Полная угрюмая женщина из квартиры напротив долго разглядывала документы, затем нехотя сообщила, что имеет ключи. Хозяйка квартиры, художник-визажист, уехала на три месяца в командировку в Грецию, а квартиру сдавала. Последние два месяца тут жила молодая иностранка. Вчера утром съехала.

— Как выглядела иностранка? — спросил Ерожин.

— Черненькая, тоненькая, с короткой стрижкой.

В квартире из трех комнат сдавалась только одна с диваном, письменным столом и шкафом. Стены, завешанные полками с альбомами по искусству, говорили о пристрастии хозяйки. Пыль везде была вытерта, пол подметен.

На кухне ни одной грязной тарелки или чашки. Квартира выглядела жилой и ухоженной.

Ерожин открыл ящик маленького письменного стола и увидел фотографию Фатимы. На небольшой карточке Фатима, еще девочка, вместе с Вахидом стояла у ствола большого дерева.

— Поехали. Больше мы тут ничего не найдем. Визитку мы получили, — сказал Ерожин коллегам.

Но на всякий случай заглянул в помойное ведро. В ведре было пусто, но под мойкой оказалась порожняя бутылка шотландского виски. Ерожин вспомнил аналогичные бутылки в квартире Фатимы и попросил взять эту в лабораторию на предмет отпечатков. Вернувшись на Петровку, Петр Григорьевич первым делом спросил, нет ли сведений из Ташкента.

Сведения были. Отзвонил помощник Насырова и передал номер почтового отделения. Телеграмму дали с Центрального телеграфа. Ерожин пулей вылетел из кабинета и, словно мальчишка, прыгая через две ступеньки, выскочил на улицу. Затем вернулся, нашел в столовой Боброва и, не дав ему закончить обед, потребовал раздобыть Колю Маслова. Маслов отдыхал от вчерашнего дежурства. Ерожин спросил, через сколько времени он сможет добраться до почтамта. Маслов находился в двадцати минутах, если ехать на метро. Плюс пять минут до метро и три минуты от метро до телеграфа. Договорились встретиться через полчаса. Ерожин снова метнулся на улицу и через семь минут уже ходил туда-сюда возле главного входа, под серпастым глобусом телеграфа.

Маслов явился на три минуты раньше срока. Ерожин потребовал, чтобы тот вспомнил окошко, у которого в очереди вчера стоял Саркисов. Маслов показал. Ерожин предъявил удостоверение и, проникнув за барьер, подбежал к девушке, на которую показал Маслов.

Девушка сперва не могла понять, что от нее хочет незнакомый мужчина в светлом костюме. Ерожин повторил вопрос и положил на стол текст телеграммы. Девушка телеграмму припомнила.

— Необычный текст, потому и запомнила, — призналась она. — Телеграмма странная.

Давала ее бабушка, очень старенькая. Глуховатая. Я ее спросила, все ли так, она не расслышала, а все пыталась узнать, сколько надо давать денег. Я ей с пятидесяти тысяч сдачу сдала. Бабушка обрадовалась. Она боялась, денег не хватит.

Долго роясь в квитанциях, сотрудникам телеграфа наконец удалось установить время.

Все сошлось. В это время Гарик и крутился на телеграфе.

— Как же он дал телеграмму, не подходя к окошку? — удивился Маслов.

— Очень просто. Он сказал, что опаздывает, и попросил бабульку. Дал ей пятьдесят тысяч. А для нас выбросил второй бланк. Он заполнял два. Ты сам сказал, что он писал несколько минут. Бланк, что ты взял из урны, можно заполнить за полминуты.

Оставив удивленного Колю Маслова, Ерожин сел в машину и помчал на Новый Арбат.

В женском салоне Ерожин на месте вчерашней Гали увидел томную блондинку лет сорока.

Женщина мягкими плавными движениями укладывала прическу седой пожилой даме. Ерожин подошел к администраторше в глубине вала и спросил, как найти Галю Саркисову. Та оторвалась от чая с тортом и нехотя показала на томную блондинку.

— Нет, мне нужна та, что была вчера. Черненькая, — ничего не понимая, допытывался Ерожин.

— Вчера за тем креслом работала Марина Семенова. Она Галина подружка и три дня работала за Саркисову, У той тетка в Кинешме заболела, она Галю и заменила. Марина и жила у Гали, и собаку ее кормила. А вам, собственно, кто нужен, Галя или Марина?