– Ничего определенного. Не отказал, конечно, но и не согласился. Осторожный, сволочь… Не подпишется, пока не все просчитает.

Марина потянулась к тумбочке, на которой стояла чашка с чаем, и Женька, опередив, подал ей напиток. Она отпила глоточек, зажмурилась, прислушиваясь ко вкусу. Хохол молчал. Он уже понял, во что вылилась его тяга к самостоятельности и независимости, во что он втравил Марину своей глупостью. Но отступать было, во-первых, уже поздно, а во-вторых, не мог же Жека Хохол безропотно вернуть то, что уже считал своим, да еще кому – какому-то молодому сосунку, явившемуся неведомо откуда! Теперь оставалось только ждать решения Ворона.

– Что бы ты сделал на его месте? – спросила Марина, словно подслушав.

– Я? Не знаю. Скорее всего, не подписался бы. Хотя…

– Что?

– Насколько я знаю Ворона, он терпеть не может всех этих «новых», старается жить по понятиям, не нарушая укладов. И если ему покажется, что ему лично что-то угрожает…

– А ведь это тема! – загорелась Марина, смекнув, куда клонит Женька. – Ведь можно организовать маленькую провокацию…

– Рискованно, котенок…

– А что делать? Если я не подтолкну Мишку к решению проблемы, то могу остаться с ней один на один.

– Если потом это откроется, Ворон тебя сожрет, – мрачно предсказал Хохол, кусая ногти.

– Да что ты? – притворно ужаснулась Марина. – А я-то не знала! Вот спасибо тебе, что подсказал! И теперь скажи, будь другом, по чьей милости я вынуждена так подставляться?

Хохол понуро опустил бритую голову, положив руку поверх одеяла на Маринины ноги.

– Молчишь? Так я тебе скажу! Кое-кому защемило его мужское с понтом достоинство! И решил этот кое-кто стать крутым и самостоятельным! Я тебе еще скажу – не будь ты тот, кто ты есть, я бы первая орала на всех углах, что Хохол беспредельщик, и место его где? Правильно – там, откуда не возвращаются! И только то, что ты – мой любовник, вынуждает меня не делать этого и подставить себя!

– Любовник?! – взвился вдруг Хохол, вскакивая с кровати. – И все?! Вот так – любовник?!

Коваль насмешливо смотрела на него, обхватив себя руками за плечи, а он метался по спальне, стараясь унять злобу и досаду – она опять ткнула его носом в то, что он не муж ей, не законный супруг, а любовник.

– Все? Спустил пар? А теперь сядь и успокойся. Дело не в слове, которым это называется, дело в том, что я не могу позволить тебе погибнуть, понимаешь? Не могу – потому что люблю тебя, придурка! Люблю, даже несмотря на то что ты сделал.

Хохол опустился на постель рядом с ней, обнял и уткнулся лицом в сложенные на груди руки:

– Котенок, прости…

– Ой, да ладно! – чмокнув его в макушку, засмеялась она. – Теперь уже поздно – я встряла.

– Я все сделаю, чтобы с тобой и с Егором ничего не случилось, клянусь тебе.

– Сделай все, чтобы ничего не случилось с тобой.

Продумывать свой план Марина начала назавтра с утра. Ей в голову пришла одна мысль, реализовать которую она надеялась с помощью своих личных охранников. Посвящать в это людей со стороны было рискованно и опасно, а пацанам, охранявшим ее много лет, она вполне доверяла. Идея была проста до безобразия, до абсурда – натянув на лица маски, ее парни должны были наведаться в одно из «подкрышных» заведений Ворона и устроить там маленький беспредел. Фишка заключалась в том, что трое из них хорошо говорили по-абхазски, так как один там родился и вырос, а два других отслужили по пять лет в Сухуми. В том, что напуганный коммерс не разберет, на каком языке говорят нападавшие, Коваль не сомневалась, главное, чтобы это был один из кавказских диалектов, и тогда все в полном порядке. Осталось только выбрать место…

– Главное, котенок, чтобы никто не успел ментов вызвать, иначе вообще облом полный, – сказал Хохол, выслушав ее.

– Ну, это понятно! Не считай меня совсем овцой, ага? – усмехнулась Марина, и Хохол смутился. – Лучше скажи, куда бы двинуть, чтобы и ущерб небольшой, и обидно было?

Хохол почесал бритый затылок:

– Думать надо.

– Так давай! Надо быстрее все это провернуть, пока Ворон не отказался, потом уже поздно будет, может догадаться, что это я сделала. – С этими словами Марина поднялась с кровати, набросила длинный шелковый халат и отправилась в ванную.

Прохладный душ взбодрил, осталось только выпить кофе – и можно жить дальше.

Из кухни доносился умопомрачительный запах – Даша пекла яблочный пирог. В специальном детском стульчике восседал умытый и уже накормленный Егор, в руке у него была большая ложка, которую он сосредоточенно пытался затолкать в пластмассовую банку из-под печенья. На барной стойке дымился в тонкой фарфоровой чашке крепкий кофе с молоком и корицей, стояла мисочка с миндалем и большая тарелка с салатом из куриных грудок. Марина чмокнула сына в щеку, забралась на высокий табурет и потянула к себе чашку.

– Вы бы, Марина Викторовна, поели что-нибудь! – укоризненно покачала головой Даша, обернувшись от плиты и наблюдая за тем, как хозяйка одним пальцем отодвигает тарелку с салатом. – Опять с утра голодом?

– Даш! – попросила Марина умоляюще. – Ну, прекрати! Я не маленький ребенок и не твоя дочь, ага?

– Да вы мне больше чем дочь, – вздохнула необидчивая Даша и полезла в холодильник за йогуртом. – Вот, и даже слышать ничего не хочу! – предвосхитила она Маринины реплики и решительно открыла крышечку стакана. – Иначе Женьке пожалуюсь!

– О, боже! – пробормотала Коваль, беря маленькую ложечку и осторожно погружая ее в содержимое стакана. – Замучили воспитанием…

Она осилила йогурт и уже принялась за кофе, когда к ней присоединился Хохол. Он потрепал по волосам Егорку, сел рядом с Мариной и поцеловал ее в висок:

– Чем заниматься будем?

– Пока ничем. Я должна спланировать все, что задумала, так, чтобы не было осечек, а на это нужно время, которого, к сожалению, очень мало.

– Ты опять заставляешь меня чувствовать себя виноватым. – Хохол придвинул к себе тарелку с салатом. – Тебе нравится, да? Любишь, когда от тебя кто-то зависит?

Марина посмотрела на него насмешливо, вновь поднесла к губам чашечку с кофе, сделала глоток. Отвечать на эти вопросы ей не хотелось, она прекрасно понимала, к чему приведет продолжение беседы – как обычно, к ссоре, заглаживать которую Женька ринется в спальню. Так всегда бывает. Марина тихо подозревала, что он и затевает эти разборки как раз для того, чтобы иметь возможность перекинуть ее, Марину, через плечо, с ревом потащить вверх по лестнице, бросить на кровать в спальне и потом… Она улыбнулась, вспомнив, что обычно бывает потом, а Женька, внимательно наблюдавший за ней, удивленно спросил:

– Я что – пошутил удачно? Что тебя так развеселило?

– Ты. Ты меня развеселил, дорогой. Что за привычка задавать глупые вопросы? Разумеется, мне нравится, что ты от меня зависишь, – а как ты думал? Просто посмотри на ситуацию моими глазами – мой любовник втравил меня в разборки, уже весело, да? И теперь еще и страдальца из себя строит – тоже интересно, правда? – Марина положила руку поверх Женькиного кулака, лежащего на столе, и чуть сжала. – Скажи, ты к чему опять завел эту шарманку?