имевшейся муки между пекарнями и временным прикреплением домовых комитетов к тем пекарням, которые могли производить больше хлеба{710}.

Если этот грабитель позаботился о прикрытии своей деятельности, образно говоря, фиговым листком, то подавляющее большинство его коллег, разумеется, ничем подобным себя не утруждали, опираясь просто на физическую силу, часто подкрепленную оружием.

В очередной раз почувствовав «свободу», частные лица не замедлили проявить инициативу. 3 (16) ноября в торговых лавках на Александровской площади «реквизицией» товаров занялось некое лицо в солдатской форме, с унтер-офицерскими нашивками на погонах. Это, разумеется, вызвало недовольство торговцев. Проходивший мимо лавок гласный думы Моисей Сурдутович обратил внимание на скандал и потребовал от «реквизитора» удостоверение на право производства реквизиции. Унтер-офицер не смутился и предъявил какую-то безграмотно написанную бумагу с подписью и печатью. Сурдутович усомнился в подлинности документа и предложил «реквизитору» пройти в милицейский участок для выяснения. Это возымело неожиданный эффект. Аферист начал кричать, что «в его лице оскорбляют Центральную Раду», в участок идти отказался, а подозвав проходивший мимо украинский военный патруль, приказал солдатам… арестовать Сурдутовича и доставить того в Раду. И патруль исполнил приказание! «Сам же аферист, – сообщал корреспондент, – захватив из реквизированного товара несколько пар брюк, поспешил скрыться». В Раде вся история выяснилась. Сурдутовича, естественно, освободили{711}. Нашли ли афериста – вопрос, по всей видимости, риторический.

Бандитизм процветал. Особенно сложно было на окраинах, которые хуже охранялись. Ночами там можно было услышать то выстрелы, то звуки гармоники и пьяные песни… 8 (21) ноября около 6 часов вечера на Батыевой улице[32] три бандита попытались ограбить некую Ольгу Надцеву. Бандиты схватили женщину за горло и принялись душить ее и грабить на глазах многочисленных прохожих, которые, однако, предпочли «не замечать», что происходит. Жертву спасли случайно проходившие мимо солдаты. Испугавшись их, грабители бросили полуживую женщину на мостовую и обратились в бегство; одного из них солдаты задержали, жестоко избили и доставили в участок. На Сенном базаре какой-то пьяный открыл бесцельную стрельбу. Естественно, поднялась паника. Расстреляв все патроны, «стрелок» благополучно удалился. На Подольском толкучем рынке неизвестные также открыли стрельбу, а возникшей суматохой поспешили воспользоваться воры – было совершено несколько крупных и мелких краж. Одна из торговок, впрочем, не растерялась и сумела задержать вора, принявшегося было грабить ее рундук, и даже доставить его в участок{712}.

Около полудня 7 (20) ноября раздался выстрел в самом центре города, в фешенебельном кафе «Франсуа». Оказалось, что стреляли у столика, за которым сидели двое молодых людей с двумя женщинами. Милиционер прибыл немедленно, но один из «джентльменов» к этому времени успел скрыться, а у второго не оказалось оружия. За отсутствием вещественных доказательств и невозможностью доподлинно установить виновника стрельбы, никто задержан не был. К счастью, обошлось без пострадавших{713}.

Милиция пыталась действовать, однако сплошь и рядом милиционеры не могли не только справиться с преступниками, но и защитить самих себя. Дежурный Старокиевского района[33] направил уголовного арестованного С. Воробьева, в сопровождении милиционера, в Бульварный район. Милиционер вернулся с полдороги и доложил дежурному, что Воробьев бежал{714}. Другой милиционер Старокиевского района, Н. Ильенко, возвращаясь с поста, подвергся нападению трех неизвестных, которые отобрали у него револьвер. В результате многие милиционеры не хотели (!) стоять на постах, боясь быть обезоруженными. Граждане, в свою очередь, о многих случаях ограбления и насилия даже не заявляли, «мотивируя это тем, что все равно бесполезно»{715}.

8 (21) ноября в городе, как и в прошлые годы, отметили праздник небесного покровителя Киева – архистратига Михаила. По этому поводу все городские учреждения были закрыты. По той же причине не функцинировал городской ломбард – что вызвало большое недовольство населения; по мнению некоторых, это было «тем более недопустимо в то время, когда бедный люд производит выкуп теплого платья». Как бы то ни было, городские служащие решили, «независимо от переживаемого момента праздновать день Михаила по старой традиции»{716}.

А «переживаемый момент» вытеснял «старую традицию» и врывался в жизнь горожан помимо их желания – не только на бытовом уровне, но и на политическом. 2 (15) ноября вечерний выпуск «Киевской мысли» вышел под заголовком «СОБЫТИЯ В КИЕВЕ» (с подробным рассказом о «треугольном бое»). На следующий день на титульном листе стояло «СОБЫТИЯ В ПЕТРОГРАДЕ». А 4 (17) ноября «шапка» той же газеты гласила:

Гражданская война

Третий Универсал: УНР

Упомянутый заголовок, правда, относился к происходившему в Петрограде. В Киеве, после «треугольного боя», военных действий (пока) не было. Но на повестку дня вновь стал вопрос о взаимоотношениях между Киевом и Петроградом.

Титульная страница вечернего выпуска «Киевской мысли», 4 ноября 1917

Пока существовало Временное правительство, украинские власти, по крайней мере формально, признавали себя подчиненными ему (хотя споры о разделении полномочий уже возникали, как показала, в частности, история с киевским городским комиссаром). В первые дни после захвата власти в Петрограде большевиками все, кроме самих большевиков, считали, что это некая временная аберрация, мятеж, который вскоре будет подавлен. Вскоре, однако, стало ясно: без боя большевики власть, скорее всего, не отдадут. Оставалась еще надежда (как мы теперь знаем, наивная) на Учредительное собрание. Тем не менее необходимо было принять решение – что делать «здесь и сейчас».

Как уже рассказано, Генеральный секретариат пополнил свой состав временными комиссарами, по тем отраслям, которые раньше относились к ведению центрального правительства. 3 (15) ноября было издано обращение

Від Генерального Секретаріяту України.

Генеральний Секретаріят Украіни оповіщає всіх громадян, всі установи урядові, політичні, громадські на Україні:

Центральне правительство всієї Росії не має спромоги керувати державним життям. Цілі краї зосталися без направляючих центрів. Через се росте руїна політична, господарська і громадська.

<…>

Компетенція Генерального Секретаріяту поширюється на губернії, де є більшість украiнського населення. Через те Херсонщина, Харьківщина, Катеринославщина і Таврія (без Криму) включаються в теріторію єдиної України.

Всім установам усіх губерній, а також громадянам єдиної України всіх національностей належить в усіх справах звертатись до відповідних секретарств Генерального Секретаріяту{717}.

Посыл понятен. Центральной российской власти по сути нет, поэтому мы берем власть в крае в свои руки. Это выглядит вполне естественной реакцией на произошедшее в Петрограде.

Подобную же мысль озвучила «Нова Рада» в передовой статье за 4 (17) ноября:

Усі організації і партійні і громадські, як напр[иклад] міська дума й ин[ші], одноголосно