– Лирические отступления напишешь в мемуарах. Конечная цель операции «Пирамида»?

– Точно не известно… Однажды я слышал от Клепикова… Он ругался, с него тоже требовали…

– Что требовали?

– Завершить операцию… Голову изъяли на таможне. А ее нужно было вложить в пирамиду.

– В какую пирамиду?

– Так сказал резидент.

Сергей внезапно вспомнил Студеницы и агента КГБ Сливкова, утверждавшего, что в доме Кузминых жил некий старец, которого после смерти куда-то увезли.

– Ладно, будем считать, что за Зубцовск вы ответили, – согласился Бурцев. – Теперь нужно вспомнить Студеницы. Тоже дело прошлое, что ни говори, много воды утекло…

Еще не закончив мысли, Бурцев заметил, что Елизаров среагировал на название города. По сравнению с Зубцовском это была для него свежая и больная тема.

– Знаю, вы не стреляли, – упредил он, – Николая Кузминых убил голландец. Я хочу уточнить вашу роль в этой операции. Вы же были в Студеницах?

– Я не был в Студеницах! – поторопился Елизаров и мгновенно притих, увидев, как Бурцев медленно встает из-за стола.

– Если сейчас я выпишу ордер на арест, для вас это полный провал. И солидный скандал на самом высоком уровне. Считаете, что вас выручат? Вытащат из спецпрокуратуры? Не обольщайтесь, головорезов вашего уровня объявляют маньяками и сдают с потрохами. Оба ваших резидента открестятся, как от чумы. Вы же их подставите своим провалом. А им сейчас скандал не нужен.

– Не считайте меня глупым человеком, – проронил Елизаров багровея, будто снова на шее ощутил удавку. – Вам хорошо сидеть в прокуратуре и обвинять… А в каждом государстве есть еще… грязная работа, которую тоже надо кому-то делать.

– Что-то я не слышал, чтоб для блага государства требовались головы покойников. Это что, стратегический материал?

Елизаров не посчитал нужным отвечать на саркастический тон.

– В Студеницах я не был… Должен был взять под наблюдение машину с телом, сопроводить до кладбища и там в удобный момент… изъять голову.

– Тоже для пирамиды?

– Это меня не интересует… По пути к Угличу машина с телом исчезла, я потерял ее, а в Углич она не пришла.

– И голова Николая Кузминых осталась на месте?

– Думаю, что нет…

– Руководил операцией Скворчевский?

– Клепиков через Скворчевского.

– Откуда это известно?

Елизаров сглотнул ком, устало откинулся на спинку стула.

– Генерал отстранил меня от работы. И я год торчал за штатом.

– После чего подались в послушники? Так сказать, с понижением в должности? – Бурцев перегнулся к нему через стол. – Добро, информация по Студеницам принимается. Теперь третья серия – малый схимник Рафаил, а в купе с ним – игумен Антоний. И на все четыре стороны.

Елизаров потупился, поиграл сильными, хирургическими пальцами и, расслабившись, бросил безвольные руки на колени.

– Есть только предположение… Я его проверял здесь. Возможно, Рафаила похитили его прежние хозяева.

– Кто же его прежние хозяева? Психбольница?

– У нашей службы допуска к этому объекту нет. Даже Скворчевский не может ничего сделать.

– Что это за объект?

– Центр «Удар возмездия», в ведомстве Генштаба и лично Первого Лица государства.

О таком центре Бурцев ничего не слышал и, конечно, слышать не мог. И у Генпрокуратуры не было допуска…

– Где он находится?

– Центр управления где-то в Подмосковье. А вообще-то, никто о нем ничего не знает. Одни разговоры и слухи. Объект сверхсекретный, так что если Рафаила вернули туда, то назад ничем не выцарапать.

Вероятно, головорез Елизаров знал, что говорил…

Излучение зеленого огня над головой генерала Скворчевского напоминало по цвету зеленый кошачий глаз.

– Неужели никогда не сталкивались с моей службой? – будто бы изумился он. – По долгу своей службы? А ну-ка, Сергей Александрович, давайте вспомним похищение одного монаха из Свято-Кирилловского монастыря? Как его звали? Рафаил?

– Кажется, так, – выжидательно согласился Бурцев.

– Ладно, не скромничайте. У вас отличная память!.. Мои люди тоже занимались поисками этого… святоши. И вы с ними столкнулись.

Он говорил во множественном числе, значит, в обители тогда работал не только головорез Елизаров. У аналогичных «спецов» существовала тактика, когда за основным сотрудником, проводящим операцию, негласно присматривал эдакий зоркий сокол. Тогда Сергей еще не знал о таких тонкостях, и вполне возможно, что о захвате Елизарова и последующем допросе Скворчевский был информирован. Но о сути самого допроса знать не мог!

– Да, я сталкивался там со странным типом, – признался Бурцев. Неприятная личность…

– Неприятные дела накладывают отпечаток… Вы же встречались с ним еще раньше, не так ли? При обстоятельствах, скажем, весьма неприятных.

Скворчевский намекал на зубцовского старца, которому Елизаров отрезал голову.

– Убедились, как работают мои люди? Поэтому нам можно доверять, Сергей Александрович, и многие… весьма ответственные, не последние люди в государстве сотрудничают с нами без всякой опаски. И прошу заметить, небезвозмездно. Получаемые суммы не обкладываются никакими налогами.

– Это очень важно, – заметил Бурцев.

– Не валяйте дурака, Сергей Александрович.

– А что его валять? – усмехнулся Бурцев. – Например, я до сих пор не могу понять, ради каких глобальных государственных интересов существует ваша фирма.

– Хотите сказать, служба?

– Нет, по поводу службы мне кое-что понятно. Я спрашиваю о фирме?

– О какой фирме? – Скворчевский насторожил ястребиные глаза.

– По изготовлению сосудов из черепов. Такие хлопоты, добыча материала, раскопки могил, отрезание голов… Неужели может быть рентабельным такое производство? Понимаю, налогов не берут, и все-таки?.

– Вы же опытный и искушенный человек. – Скворчевский заговорил жестковато. – Прекрасно разбираетесь в психологии… Буду с вами откровенным. У некоторых наших сотрудников теряется чувство меры, происходит изменение психики. Это допустимо в нашей службе. Я, например, сам видел колье из человеческих зубов на жене одного зубного врача. Он даже объяснил мне технологию, как это делается. У трупов выдергиваются здоровые зубы, потом обрабатываются какой-то химией, чтобы стали ослепительно белыми, сверлятся отверстия для нити… Наши люди используют черепа. Утаскивают их из лаборатории, вываривают, оковывают золотом и продают. Иностранцы покупают с невероятным удовольствием и платят сумасшедшие деньги.