Солнце начало припекать. По пятам шли преследователи. Стреляли, но нечасто, патронов не хватало. Закончились в ночном бою…

Время от времени налетала конница, рубила, кого придется. Удирала… мы не догоняли. Лошади были еще более измучены, чем люди.

Падали и те и другие. Мы не достреливали лошадей.

Люди падали без сил и просили товарищей добить их. Не оставлять врагу. Знали, что пощады не будет. Я добил троих. Ножом. У нас тоже закончились патроны.

Никон был не прав тогда, но и они… злом на зло, жестокостью на жестокость – сейчас я понимаю, что мы пожирали друг друга, как змея свой хвост, но тогда…

Податаман Портков повернул цепью на Криковку, хотел уйти в лес. Бесполезно…

Их изрубили в капусту. Податаман, понимая, что все кончено, дрался сразу с тремя и, мне показалось, кинулся грудью на клинок врага.

Горечь и уныние владели нами.

Это был конец…»

Это было потом. А пока «счастливчики» шли. И за ними оставались трупы, трупы… кого-то похоронили крестьяне. А большинству и глаза закрыть было некому.

Зверье получило хорошую поживу в тот страшный день.

* * *

Чернов выиграл битву и захватил Володимир.

По прикидкам полковника, убитыми «счастливчики» и «кабаны» потеряли около пятнадцати тысяч человек, еще тысячи три попали в плен, после чего их разоружили, выбрили налысо, выпороли и отправили по домам.

Трофеев после взрыва оказалось не так много, честно говоря, никто не рвался выковыривать казну Никона из трупов, противно слишком. Но и пес с ними, с трофеями. Главное – дорога на Звенигород открылась. И это было замечательно.

Чернов рапортовал о победе в штаб и дожидался подхода основных сил.

Лейтенант Мохов получил производство в следующий чин. И выговор за разбазаривание ценностей. Но не сильно огорчился. Главную-то награду ему выдали. Разрешили увеличить число своих сорвиголов до пятидесяти. А это – здорово!

Опять же, Чернов ему по секрету сказал, что императрица упоминала спецназ… как раз для сложных, трудных и интересных задач, и пообещал похлопотать после войны.

И что еще надо?

Да ничего! Только кабак и сговорчивую симпатичную женщину. Остатки золота следовало прогулять с друзьями! И побыстрее!

Ида, Свободные герцогства

Уважаемый Федор Михайлович не стал тянуть кота за хвост. Четверо солдат появились рядом с домом Иды ровно через два дня после телеграммы.

– Разрешите представиться! – Старший, мужчина лет сорока пяти, седой, подлысоватый, но с роскошными усами, отдал Иде честь. – Ефрейтор Семенов, Петр Силантьевич. Рядовые Федот Сомов, Макар Галкин и Агафон Мельников.

Ида разглядывала мужчин.

Все за сорок.

Все… негодные к строевой. Если так посмотреть – крепкие, приглядеться повнимательнее… У ефрейтора рука плохо гнется, у Федота вообще вместо левой руки металлический крюк, на который с восторгом уставились мальчишки. Макар прихрамывает, и, похоже, там протез вместо ноги, а Агафон… явно по голове сильно досталось. Шрам такой, что на половину лица. Бывает такое… контузия?

Наверняка. И последствия могут быть самые разные.

– Рада вас видеть, жомы. Прошу, проходите. Вы уже разместились где-то?

– Пока нет, тора Воронова.

– Тогда я могу вам подсказать, – порадовалась Ида. – Через три дома от нас хозяйка сдает комнаты с полным пансионом. Я сниму для вас.

– Две комнаты, – решил ефрейтор. – Мы меняться будем. Двое при вас неотлучно, двое отдыхают, потом меняемся.

Ида кивнула.

– Это хорошо. Но право же, даже излишне.

Ефрейтор ее сомнений не разделил.

– Жом Меншиков сказал, что вам какой-то негодяй жизни не дает. Так мы его поучим правильно дышать.

Ида вздохнула.

Она этого ожидала.

Она этого побаивалась. Стоит только привлечь к себе внимание… Армандо – что? Тля! Слякоть!

Но если в ней опознают Воронову… ту самую… тут ни краска не поможет, ни косметика. Казалось бы, что такого? Волосы покрасить, брови покрасить и форму поменять, а лицо меняется. Но не настолько, чтобы нельзя провести параллели. Слишком уж хорошо известна Аделина благодаря своей красоте. Слишком она сильно запомнилась.

– Я не хочу, чтобы были проблемы.

– Не будет проблем, тора. Обещаю.

– Ни шума, ни…

– Ни тела ни дела, тора. Мое слово.

И Ида поверила.

Гошка и Потап расплылись в довольных улыбках. Хоть и маленькие, но мужчины. И особенно зло они переживали эту беду. Когда у тебя есть близкий человек, а защитить его ты не в силах. Не сможешь никак…

Разве это честно? Нет! И никогда!

Ида посмотрела на них, покачала головой…

– Я смотрю, кто-то разбаловался… Жом Семенов, я могу обратиться к вам еще с одной личной просьбой?

– Слушаю, тора?

– Жом Семенов, мы с утра с мальчиками ходим работать в лечебницу. Там я договорюсь. Но я смотрю, им все равно не хватает дел. Вы не могли бы их поучить чему-то полезному?

– Чему, тора?

Ида пожала плечами:

– Не знаю. Да хоть бы и строем ходить. Или там оружие чистить. Стрелять, к примеру? Вы сами решите, что для них полезнее будет. Мужчина должен уметь себя защитить.

Ефрейтор подумал пару минут:

– Поучим, тора Ида. Лишь бы сами парни согласились…

Мог бы и не спрашивать.

– Стрелять поучите! – выпалил Гошка. – Мама меня учила, но практики не хватает! А так я с сорока шагов в дерево попадаю! И Топыч!

Ефрейтор поднял брови.

Ида вздохнула.

– Давайте сначала вас устроим. А потом я вам расскажу еще об одной местной достопримечательности. Называется она – платный тир.

Радостный мальчишеский визг заставил пошатнуться люстру.

* * *

Могли слуги пропустить такое событие, как появление охраны? Да еще такой, которая будет практически неотлучно находиться при торе, столоваться с ней, учить мальчишек и помогать по дому?

Никогда!

Поэтому жама Эльза отправилась к хозяйке за разъяснениями.

Ну и за сведениями тоже. Чего уж там, один из охранников очень приглянулся жаме. Хоть она и не девочка, но и Макар тоже не молод. Авось да и сговорятся?

Ида поняла, в чем дело, и разулыбалась.

– Жама Эльза, вы скажите, что это из-за ламермурца. Сами видите, это ж никакой жизни! Сплошной урон репутации.