– Без работы не останусь. И мед у нас в городе есть. И… Гошка рассказал.

– А если ты крови боишься?

– Папс!

Савойский рассмеялся-таки и поднял руки.

– Кира, я заранее на все согласен! Учись! Будет у нас первый медик в роду. А Гошку тогда отдадим на экономический.

– Я вырасту и заработаю столько денег, чтобы всегда хватало, – подтвердил мальчик.

Анна улыбалась. Здесь и сейчас она была счастлива.

– Вот и решили, – подвел итог Борис. – Анюта, когда заявление подавать идем?

– А хотя бы и завтра! – решила Анна.

Лучше иметь и потерять, чем никогда не испытать. Это уж точно. Даже если тосковать будешь, даже если болеть будет, но в твоей жизни это – БЫЛО! Понимаете, было!

Настоящее.

Искреннее и искристое!

Даже если она уйдет… когда она уйдет, Борису будет с чем сравнивать. И никогда он уже не попадется на пустой крючок.

И дети будут счастливы. А это вообще замечательно.

Кира потыкала в кнопки.

– Вот! Завтра, прием заявлений с девяти до двенадцати. Адрес ЗАГСа все знают?

– Знают, – кивнул Борис. – Анюта?

– Едем! – решила Анна. – И заявляемся.

Так говорить неправильно? И пусть! Зато очень тепло и уютно.

В ледяной вечности во дворцах Хеллы ее будут согревать эти воспоминания. Они – будут!

– Мау, – зевнул кот, показывая клыки.

Странные все-таки эти люди. Вот зачем тратить время на всякие глупости? Он-то давно понял, что они все – семья. А они чего-то говорят, говорят…

Пойти, что ли, поймать им крысу?

Пусть порадуются.

Русина, Звенигород

– Мои люди! Мои войска! Мои…

Не то чтобы жом Пламенный сочувствовал Никону. Но, наверное, это обидно. Когда тебя разбивают вдребезги, когда бежишь что есть сил, когда бросаешь своих людей и прибываешь в Звенигород по железной дороге…

Ладно, Никон бросил не всех, часть. Но все же…

– Ты успокойся, Счастливый. Если ты орать будешь, ничего не изменится.

Никон выматерился.

– Что б ты понимал!

– Мы проиграли битву. Я понимаю. Но война еще не проиграна, о нет!

– Мы не сможем удержать Валежного.

– Как знать, как знать…

– Никак, – отрезал Никон.

– У меня в руках столица.

– Это не помешает ему тебя повесить.

– Не рано ли ты сдался, атаман?

Никон махнул рукой:

– Пламенный, давай начистоту! Мне сейчас только с тобой по пути. Но это до твоей победы, потом ты меня сам сожрешь. А Валежный нас обоих схарчит, не подавится. И эта его… гадина!

Пламенный прищурился:

– Ты мне лучше расскажи, что там за история? С мужем императрицы?

– История…! – выругался Никон. – Ты сам с ним поговори!

– С кем?

– С Алексеевым!

Пламенный кивнул:

– Поговорю, если доверишь. А там и дальше посмотрим. Для умных людей дело всегда найдется, даже не сомневайся.

Никон горестно вздохнул:

Дело – найдется. И место найдется, и вообще…

Прощай, независимый Хормель. Если бы он говорил с Пламенным с позиции победителя, там шансы были. А здесь и сейчас…

Нет их.

Вообще нет.

Тоскливо.

* * *

Честно говоря, больше всего Тигру хотелось пристрелить Дмитрия. И порадоваться.

Хоть душу отведет!

Нет, ну какая сволочь!

Какая!

Зараза!

Его пустила?!

Приходишь ты в свои покои, а этот гад сидит за твоим столом, курит твою папиросу, пьет твой дубовик… хорошо хоть твою бабу не…

Утешало, что Яна сама кому угодно и что угодно оторвет. В том числе и этому типу. Но… но как же бесит!

– У меня тут что – проходной двор?

– А были сомнения?

Тигр скрипнул зубами:

– Убью, зараза!

– Как вы с невестой похожи, – невинно заметил Митя, вежливо убирая ноги со стола. – Она меня тоже постоянно убить обещает.

– С невестой?

Нет, ну так над Тигром еще никто не издевался.

– Письмецо пожалуйте прочитать. – Митя протянул Тигру два конверта. – Надеюсь, оцените по достоинству.

Тигр кивнул.

Два письма.

Одно запечатано печатью, известной каждому в Русине. Белый воск, падающий сокол.

Второе – та же печать плюс личный перстень Валежного. Тигр подумал и начал с первого. Яна оказалась краткой.

«Мой милый друг!

Понимаю, что так не делается, но рискну.

Я хочу сделать вам предложение руки и сердца. Моих. А заодно и моего приданого. Мои люди в курсе дела и не возражают.

Свадьбу предлагаю сыграть в Звенигороде, когда я туда приеду.

Человек, который доставит вам это письмо, достоин моего уважения. Но доверять до конца ему не советую. Его склонность к шуткам может сыграть дурную шутку с ним самим.

В качестве свадебного подарка хочу получить от вас ваше кольцо – то, которое я уже примеряла. Вы же получите мой перстень. Условия вам изложит мой друг.

С любовью.

Яна».

Тигр плюнул на этикеты и сам уселся на стол. Потер лоб.

М-да…

Все у них не как у людей. Но…

– Она – всерьез?

– Ей понравились ваши последние покупки, – коротко ответил Митя. – Она оценила.

– И это… все?

– Не все. Она просила передать на словах, что любит, но это не главная причина ее решения. Она одна не поднимет ношу, которую ей передал отец. Возможно, с вами…

– Да и я сомневаюсь.

– Вот-вот. Все сомневаются, но выхода нет. Придется как-то действовать, – поддел Митя. Удостоился негодующего взгляда и махнул рукой. – Больше она ничего не сказала. Обещала все остальное при встрече.

Тигр тяжко вздохнул и распечатал второе письмо.

Валежный был краток.

«Жом Тигр!

Не стану лгать, мне не нравится решение ее императорского величества. Но я принимаю его как единственно возможное в данной ситуации. Не хочу лить русинскую кровь.