– И вы считаете, лучший способ добиться этого – оскорбить меня?

– Н-нет, – пробормотала она. – Простите, госпо…

– Не извиняйтесь за свои ошибки, – прервала Аиша. – Учитесь на них.

– Я не…

– Женщины в этом городе, на этом острове – может показаться, что мы ничего не значим. Мы не командуем армиями. Не владеем землями и не участвуем в войнах. Мужчины считают, что мы просто приятное дополнение к их важным делам – развлечение. Ни на секунду не верьте, что мы бессильны. Никогда не стоит недооценивать власть женщины над мужчинами, Кицунэ Юкико.

– Да, госпожа.

– Вы молоды, не получили должного образования. Вместо этого вам пришлось взрослеть в компании одурманенного наркотиком отца. Это недостаток, но вы должны быстро от него избавиться – учиться. Ибо, поверьте мне, я знаю, что говорю, сегодня по силе вы уступаете только мне. Вы – вторая самая могущественная женщина во всей Шиме.

– Что?

– Вы нужны Йоритомо, Юкико. – Аиша словно сковала ее своим темным сверкающим взглядом. – Я знаю, что вы – ёкай-кин. Весь двор знает. Весь город уже слышал вашу историю. Уличные менестрели сидят на перекрестках, наблюдая, как наполняются куками их чаши для пожертвований, когда они поют песни о храброй Араши-но-ко, которая уничтожила дюжину о́ни и приручила могучего грозового тигра. А знаете ли вы, что Гильдия уже направила эмиссара с требованием сжечь вас на костре?

Юкико почувствовала, как сжался от страха ее желудок, и пробормотала:

– Нет.

– Йоритомо рассмеялся ему в лицо. Можете себе представить? Сам Сятей-гасира – плоть от плоти Гильдии этого города. И Йоритомо смеялся над ним. – Аиша покачала головой. – Мой брат думает только о своей мечте. О том, чтобы оседлать этого арашитору и добиться окончательной победы над гайдзинами, которой не смогли добиться дюжина генералов под командованием нашего отца. Триумф, о котором историки будут рассказывать нескольким поколениям. И дать ему это можете вы, Юкико-чан. Только вы.

Аиша взяла чашку и сделала глоток чая.

– Думаете, зачем я позвала вас сегодня? Заставить вас надеть это платье?

– …Я не знаю, госпожа.

– Вы не просто молоды, вы – красивы. И половина мужчин в этом дворце знают это и уже рассказали об этом другой половине. Теперь вы – приз. Мужчины – идиоты. Они думают тем, что у них между ног, а не головой. Красота – это оружие, такое же острое, как любая чейн-катана. Мужчины сделают почти все, чтобы овладеть ею, хотя бы на секунду. И перед лицом этого желания девушка краснеет и опускает взгляд на пол. Женщина играет этим. Как на сямисэне. – Аиша указала на комнату по соседству, где играла музыка. – И она добивается своего.

– Зачем вы мне это рассказываете?

Аиша улыбнулась.

– Потому что у вас доброе сердце. Добрый дух и храбрая душа. У большинства людей в этом дворце нет ничего подобного. Я знаю, что с вами сделали. С вами и вашей семьей. Я хочу увидеть, как вы получите то, что хотите, Юкико-чан. И я хочу увидеть, как другие люди получат то, что заслуживают.

Аиша сделала последний глоток и поставила чашку, на которой остался след кроваво-красной губной помады.

– Сегодня я получила сообщение от дорогого мне друга. Которого я не видела много лет. Она написала мне, что ее отец здоров. Она хотела, чтобы я передала тебе ее наилучшие пожелания.

– Мне?

– Хай.

Аиша сунула руку в рукав своего платья и положила что-то на стол перед ними. Затем она раскрыла веер-респиратор и помахала им перед лицом. Взгляд за респиратором был твердым, как алмаз.

Юкико посмотрела вниз на белый предмет, резко выделявшийся на фоне темного дерева. Хрупкие, как волокна сахарной ваты, лепестки в форме перевернутой чаши. Ее сердце забилось сильнее, когда она вдохнула их аромат – сладкий аромат Йиши.

Это был цветок глицинии.

Пот жег глаза.

Арашитора помотал головой и снова увильнул от полосы препятствий, вырвав поводья из рук Юкико. Она в который раз пыталась заставить его бежать по кругу, в центре которого возвышался железный кол; вдоль тренировочного маршрута были навалены упаковочные ящики, тюки грязной желтой соломы и разрушающиеся статуи согбенных сморщенных людей. Расслабив бедра, Юкико соскользнула с шеи грозового тигра и кулем свалилась на землю, больно приземлившись на пятую точку.

– Тупой идиот! – выкрикнула она. – Ты что, не понимаешь, где лево, а где право?

Зверь зарычал на нее и снова помотал головой, раздирая когтями выкованную из стали узду вокруг клюва. Когти скрежетали по металлическим звеньям, высекая крошечные искры.

– Если ты сломаешь еще одну, останешься без ужина, – предупредила она.

В ответ раздался вызывающий рык.

– Может, хватит на сегодня, – рискнул высказаться Хиро.

Железный самурай в одиночестве сидел на скамье, ряды которых кругами поднимались вверх над их головами. Он был не единственным зрителем разворачивающейся комедии под названием «тренировка арашиторы». Здесь и там на разных ярусах и вдоль стен сидело несколько бусименов, посмеивающихся над непослушанием Буруу. Мягко говоря, зверь практически не поддавался дрессировке.

– Может, он просто слишком глуп, – сказал один. – Неудивительно, что эти чертовы существа вымерли.

ПЯТЬ МИНУТ НАЕДИНЕ. ТОГДА УВИДИМ, КТО ГЛУП, НАСЕКОМОЕ.

Спокойно, брат. У тебя отлично получается.

Юкико медленно поднялась, морщась и потирая место ушиба. Она осторожно потянулась вниз, коснулась пальцев ног и изобразила боль в пояснице, чувствуя, как шарят по ее телу глаза бусименов, и от их голодных взглядов у нее сохло во рту.

Аиша была права. Мужчины – ничего не подозревающие глупцы.

ЭТОТ ЦИРК СТАНОВИТСЯ УТОМИТЕЛЬНЫМ.

Мы еще посмеемся, когда окажемся подальше отсюда. А до тех пор нам придется терпеть все это. Ради моего отца и ради нас самих.

УПРЯЖЬ НАТЕРЛА.

На второй день, когда Буруу уже в пятый раз сбросил ее крыльями с шеи, Юкико придумала, как их укротить. Она набросала эскиз и попросила Хиро отнести его сёгуну.

Мастера-политехники гильдии не слишком торопились выполнять заказ Йоритомо и доставили упряжь только через пять дней. Толстые ремни из мягкой резины и гибкая металлическая сеть теперь прижимали крылья Буруу к бокам. Эта упряжь якобы мешала попыткам Буруу взлетать и снова и снова сбрасывать Юкико, которая и так уже была вся в синяках. На деле же она скрывала новые перья, отрастающие по краям крыльев Буруу, и удерживала старые выпадавшие перья.

Когда упряжь доставили, Юкико обнаружила среди ремней небольшую коробку, на которой четким красивым иероглифом было написано ее имя. Внутри находился маленький механический арашитора, изготовленный из бумаги и латуни, размером не больше ладони. Она закрутила крошечную пружинку и поставила игрушку на пол – крылья арашиторы расправились, и он со стрекотом стал двигаться вперед быстрыми прыжками, отрываясь от земли на краткие мгновения.