Человек опомнился, выдохнул, слизал кровь с губы. К вершине он еще успеет, сейчас нужно влево, только влево — туда где из стены выпирает острый выступ-хапала. Подлетаем… хватаем. Мимо! Ничего, вторая попытка!..

Летим!

«После танцев сам собой возникает мордобой. Нет под глазом фонаря…»

Обратно…

«…Значит, вечер прожит зря. Раз — ха-ха! Два — ха-ха…» Н-ну! Есть!

Его тряхнуло, приложило скалой в грудь, выбивая из легких остатки воздуха, но Хинтерштойсер все же успел вцепиться в холодную каменную твердь всеми пальцами — и самому окаменеть.

Есть! Е-е-есть!..

Маятник замер. Маятник исчез. Человек перевел дух, нащупал подошвами узкий скальный карниз, встал, все еще не веря. Взмахнул рукой.

— Я здесь, здесь! Ого-го-го-го! Здесь!..

Эхо ответило неохотно, словно сквозь зубы. Старый Огр-людоед, насупив ледяные брови, поспешил укрыться за сизым щитом тумана. Тщетно! Кто хотел — тот уже увидел его поражение, его вечный позор. Дуэльным шрамом поперек каменного лика — острая прямая отметина.

Траверс Хинтерштойсера!

Телефоны молчат. — Мы могли бы встретиться? — Первое Ледовое. — Домик на Монмартре. — Над пропастью. — Dressed to Kill. — Место в самолете. — Обратный траверс. — Кто кого первый измельчит. — Я — Капитан Астероид! — Телеграмма. — Печать на конверте. — Степень пульверизации. — Каменный клык.

1

Она покинула номер в «Гранд-отеле» ровно через двадцать три минуты после того, как не ответил третий, последний из телефонов. Время засекла чисто по привычке. Отчитываться ни перед кем не придется, разве что пред ликом бородатого старца с ключами на поясе. Если спросит, можно и доложить: охрана исчезла, никто из помощников не отозвался, вымерли. Действовала по обстановке, но где-то и в чем-то ошиблась. Вы уж простите, месье Симон!

Но пока еще есть надежда, что доклад не состоится — или будет отложен хотя бы на полвека. До июля 1986-го потерпите, πάππας?

…Два чемодана, сумочка, летнее пальто перекинуто через руку, чтобы не измялось. Все? Нет! Расстегнуть замочек на сумке, где спрятан пистолет — если что, стрелять первой, ни о чем не спрашивая. Иначе ответ придется выслушивать в присутствии месье Симона.

С утра все шло штатно, и женщина уже собралась на очередную встречу. Добираться всего ничего, десять минут пешком и то без особой спешки. Пару дней назад, до вечера в кабаре «Paradis Latin», она бы так и поступила, даже оружие не стала бы брать. Самый центр Парижа, ясный день, улицы полны народа. Не Чикаго же здесь, в самом деле!

«…Париж — это Вселенная, где место найдется всем. Город влюбленных, город тех, кто устал без любви — и от любви…»

Проявила характер, велев подать авто, позвонила парням из охраны, чтобы те не дремали. Удивилась, вновь набрала телефонный номер, уже другой — тот, что на крайний случай. Потом попыталась отыскать своего помощника. Первый звонок, второй…

Когда-то очень давно ей объяснили, что настоящая женщина должна уметь раздеться за минуту, от шубы и шапки до застежки бюстгальтера. Умение полезное, но иногда важнее одеться. Пусть не за минуту, а за пять. Самое скромное платье, удобные мягкие туфли, шляпка, чтобы надвинуть на самые брови. Папки с документами — в чемодан, шкатулку с драгоценностями — туда же, на самое дно. Патроны, косметичка…

Перед тем как в последний раз позвонить помощнику, женщина набрала номер дежурного и распорядилась подать такси к боковому входу. Собравшись с мыслями, продиктовала телеграмму в Швейцарию, назвала адрес, по которому следует отогнать «Мерседес» и велела отнести вниз бутылку виски «Dallas Dhu».

Таксисту верить было нельзя, и женщина решила ехать до Gare du Nord. Там — всегда толпа, десятки машин, можно выбрать любую. А если такси попытается свернуть не туда, приставить «парабеллум» к затылку водителя.

Ничего личного, просто business!

На пороге, уже отдав вещи коридорному, женщина оглянулась. Пожалела не о брошенных вещах (тряпье!), а лишь о том, что не сможет выполнить обещанное. Гертруда, наверняка наслушавшись мужа, каждый раз кривилась при упоминании гостиниц. Женщина соглашалась, но добавляла, что исключение есть.

— «Гранд-отель»! Тебе там понравится, дочка, обещаю. Вот увидишь!..

Теперь уже не увидит.

Жаль!

2

Герда встретила его на пороге, насупленная, мрачная.

— Я — к Ингрид. She has a problem.

— What is the problem? — не думая, уточнил Марек, но тут же спохватился. — А по-английски — почему?

Девочка вздохнула:

— Не по-английски, Кай, а по-американски. На другом языке нельзя сказать, что у человека есть проблема. Плохо звучит, даже если на китайском. У Ингрид дядя умирает, только что телеграмма пришла. Он ее с детства воспитывал, когда родителей не стало.

«Я сирота, герр Шадов, — вспомнилось Мареку, — и некоторые вещи чувствую очень остро…»

— «Problem» in the present case does not fit, — тщательно подбирая слова (не силен!), возразил он. — Это называют иначе, дочка.

Герда быстро кивнула, закусила губу.

— Проблема в другом, Кай… Папа… Ингрид обещала помочь двум альпинистам, а теперь ей придется уехать. Тебе она просила передать, что надеется на доктора Ватсона. Конан Дойль какой-то… Пойду помогу вещи собрать. Ну и вообще. Сам понимаешь.

Марек, закрыв за девочкой дверь, снял пиджак, кинул, не глядя, в сторону кровати. Настроение, боевое и веселое, разом свалилось к точке замерзания. Отомар Шадовиц знал, что такое стать сиротой.

За открытой балконной дверью — знакомый острый силуэт. Эйгер… К полудню белую вершину затянуло туманом, потом из-за каменного хребта одна за другой неспешно, но уверенно потянулись тяжелые темные тучи. В отель Марек вошел с первыми каплями дождя, успев порадоваться тому, что не пришлось мокнуть. Любопытствующие на смотровой площадке срочно накрывали подзорные трубы чехлами.

Колизей…

Мужчина подумал о тех, кто сейчас взбирается вверх по Стене. Кто они? Безумцы, герои, пешки в чужой игре? Нет, не ему судить!

Когда зазвонил телефон, Марек не сразу смог оторвать взгляд от вершины Огра. Потом, спохватившись, вспомнил о Герде, заспешил, ударился боком о стул.

— Слушаю!

— Герр Шадов? — осведомился знакомый голос. — Мы могли бы встретиться?

Он хотел спросить «Зачем?», но губы ответили сами:

— Да, конечно. Где и когда?

— Вершина Эйгера, ровно в полночь, — ответила трубка. — На самом темечке. Гору не перепутаете, их тут много?

Метеор, сын Небесного Камня улыбнулся.