После Нового года будущий Арсений Игоревич решил, что пора бы ему в полной мере дать о себе знать, и мой живот стал расти в геометрической прогрессии. И это ставило в тупик уже меня. Собственное тело менялось так быстро, что я просто не успевала принимать все его изменения: грудь, живот, бёдра… Я смотрела в зеркало и ревела горючими слезами, не узнавая себя. И чем больше мой облик трансформировался, тем больше я нуждалась в близости с Ключевским, будто бы пытаясь убедить себя и его в том, что это всё ещё я.

Игорь смотрел на меня осоловелыми глазами, а я всё никак не могла решить, что его больше шокирует: необходимость спать с беременной мной или же вообще… необходимость быть именно со мной. Но жаловаться мне было не на что. Я же ждала его ребёнка, а сыну он бы в жизни не навредил.

Нежный, страстный, щедрый на ласки. Каждый раз после нашей близости меня переполняло щемящее чувство влюблённости, которое, если честно, я ненавидела. Не хотела любить Игоря, ведь за этим обязательно бы последовали боль и разочарование, но и отказаться от него было выше моих сил.

Единственное, что мне оставалось, это выскальзывать из его объятий после и, приняв душ, уходить спать в другую комнату.

Ощущая себя последней нимфоманкой, я с ужасом ожидала, что врач в ближайшее время решит прописать мне половой покой.

Дневное общение было практически сведено к нулю, Ключевский всё так же продолжал работать, а у меня начался новый семестр. Живот стало тяжело прятать, про меня всё больше шептались, но я старалась не обращать внимания, держась бывших соседок. Надя искренне сочувствовала, всеми силами пытаясь помочь мне найти плюсы в сложившейся ситуации. Зато Светка не упускала лишней возможности подчеркнуть тот факт, что я сама виновата и головой раньше думать надо было. Злиться на неё было сложно, хотя и очень хотелось, но ведь по сути она была права.

— Вот поэтому дальше нужно быть умнее, — поучала меня она. — Требуй, чтобы вы расписались.

— Зачем? — нахмурилась я.

— Чтобы потом у разбитого корыта не остаться. Это сегодня он рыцарь, а уже завтра жопу в кусты и поминай как звали.

— Он не бросит ребёнка.

— Это он сейчас не бросит, а потом появится на горизонте молодая и красивая.

— Куда уж моложе?! — ужаснулась Надя.

— А вы думали, — авторитетно заявила подруга. — Женский век недолог. Это сегодня нам девятнадцать, но не успеете оглянуться, как всё… сиськи обвисли, а на заднице целлюлит. А у Леськи и того раньше!

— Чего это у меня раньше? — возмутилась я, подбоченившись.

— Тебе рожать через пару месяцев, а это мало кого красит!

И пусть я не придавала особого значения Светкиным нравоучениям, но так или иначе, это заставляло меня задуматься о том, что там — дальше. С каждым днём этот вопрос мучил меня всё сильнее, но задать его Игорю я так и не решалась. Пока в нашей жизни не появился Слава Макаров.

***

Было воскресенье. Тот самый редкий случай, когда Ключевский планировал весь день пробыть дома. Собственно, он и отсыпался, а я сходила с ума от скуки, и даже сидение над учебными проектами было не в кайф. Я сидела в «своей» комнате и вздыхала над ноутбуком, подаренным мне на Новый год Игорем, когда по квартире разнёсся протяжный звонок в дверь.

Первая мысль — нас вновь решила посетить мадам Ветрова. После памятной истории с котом она любила периодами заглядывать к нам (а вернее, ко мне) с истериками. То музыка ей слишком громко играет, то запах по вентиляции идёт, то у порога у нас грязно. Список претензий был столь разнообразен, что я уже всерьёз подумывала о том, а не устроить ли мне встречу с её котом для очередной экстремальной стрижки.

Но за дверью неожиданно обнаружился рослый мужчина с кирпичного цвета волосами. Лицо показалось мне смутно знакомым, но прежде чем я успела сообразить хоть что-либо, наш утренний гость, вначале слегка растерявшийся, взял себя в руки и расплылся в широкой улыбке:

— Мадемуазель, — рыжий изобразил учтивый поклон, — могу ли я видеть хозяина этой скромной обители?

— Игоря? — зачем-то переспросила я, оправдывая цвет своих волос.

— А что, другие имеются? — насмешливо уточнил мой собеседник.

— Нет, — покачала головой, борясь с желанием стукнуть себя в лоб, дабы не тупить. — Он спит, но вы проходите, я сейчас его позову.

— На дворе практически полдень, — хмыкнул рыжий.

— Он устал, — решила я защитить Игоря, но наткнулась лишь на ещё одну усмешку.

— Ну ещё бы не устал, с такой-то юной нимфой.

Нимфой мне быть не хотелось.

— А вы не завидуйте, — нагло парировала я.

Гость не обиделся, скорее даже наоборот, развеселился ещё больше, зато у меня пропало всякое желание продолжать разговор: судя по его реакциям, меня воспринимали как глупую блондинку, не способную ни на что иное, кроме как скрашивать воскресное утро одинокого мужчины.

Как и обещала, я развернулась, чтобы идти будить Игоря. И именно это моё движение ощутимо изменило атмосферу в прихожей. Дело в том, что на мне этим утром были надеты короткие шорты и широкая футболка Ключевского, успешно маскируя все признаки моей беременности. Но вот вид сбоку на выпирающий живот уже ничем не скрыть. Я буквально кожей ощутила, как цепкий мужской взгляд прошёлся по моей фигуре, замерев ровно на середине.

В этот момент из спальни в одних пижамных штанах появился заспанный Игорь:

— Мне показалось, или в дверь звонили?

— Не показалось, — буркнула я, проходя мимо и спеша скрыться от густого недоумения, повисшего в воздухе.

И, уже закрывая дверь в комнату, я услышала:

— Славка, какими судьбами?

— Ради бога, скажи, что я ошибаюсь и сия дева не беременна.

***

Они разговаривали долго. Практически час. Из кухни то и дело доносились обрывки фраз, брошенных на повышенных тонах. Я же всё это время сидела в комнате и убеждала себя, что мне нет никакого дела до мужских разборок.

Рыжего я вспомнила. Он был юристом головного офиса, которому подчинялась «Ассоль». Это он тогда на пару с Игорем сопровождал Богомолова в первый день моей практики.

Ещё немножко покопавшись в своей памяти, я получила следующее: Вячеслав Макаров являлся школьным другом Ключевского. Вездесущая Ника как-то обмолвилась, что это именно Макаров продвинул кандидатуру приятеля на должность руководителя у Богомолова. А уже Игорь привёл за собой Регину.

Но это были частности, меня же больше беспокоила реакция Вячеслава на мою беременность, явившуюся для него большим сюрпризом. Следовательно, вывод напрашивался сам собой: Ключевский не торопился делиться с друзьями новостями и рассказывать обо мне. И это вдруг задело. Не то чтобы я претендовала на официальный статус, но и быть чьей-то постыдной тайной меня вовсе не прельщало.