Когда речная посудина с тупым стуком причалила к вколоченному в илистое дно бревенчатому помосту, с него мгновенно протянулись руки вездесущих подростков. С веселыми криками они помогли выбраться на сушу сначала нам, а затем вытащили на берег и носилки с Владимиром Васильевичем, который тут же наделил малолетних тружеников несколькими мелкими купюрами.

Наше появление внесло оживление и в работу небольшого местного базара, приютившегося в полусотне метров от причала: дремавшие доселе в тени разноцветных палантинов торговки наперебой принялись расхваливать лежащие перед ними снедь и немудреные сувениры. Закупив воды и фруктов, мы по приказу Мунги тотчас выдвинулись к точке общего сбора — восточной окраине лесного массива между деревней Чуоза и поселком Пафури, до которой предстояло пройти еще порядка полутора километров. Желая вдохновить нас собственным примером, команданте даже первым впрягся в носилки, чего прежде никогда не делал.

В тот день эти несчастные несколько тысяч шагов давались нам как-то особенно тяжело. Палящее солнце поднимало от влажной земли густые испарения, волнами распространяя их по речной долине и обрушивая на наши головы, словно кары египетские. Тучи остервеневших насекомых терзали нас так, будто всерьез вознамерились выявить границу, за которой заканчивается человеческое терпение и начинается сумасшествие. Даже Омоло, самый крепкий и стойкий в отряде, заметно пошатывался от усталости. К счастью, стоило нам выбраться на первый же холм, как на солнце набежала туча, с запада потянул легкий сухой ветерок, и поголовье кровососущих несколько сократилось.

Наконец показалась вожделенная опушка, однако в целях предосторожности, чтобы не оказаться обнаруженными раньше времени, мы углубились в лесную чащу. Там, с ходу свалившись в траву, мы некоторое время обессиленно лежали в тени могучей, не менее чем двухсотлетней акации, наслаждаясь самой возможностью не шевелиться.

Заслышав донесшиеся со стороны дороги голоса, я поднял голову. Спутники по-прежнему лежали ничком, дружно изображая «трупное окоченение». Тогда, выхватив из корзины большое яблоко, я пополз к дорожному полотну один. Движение на подступах к Пафури было не слишком интенсивным: за час, что я просидел, замаскировавшись в густом кустарнике, мимо меня в разные стороны проследовали порядка пятидесяти человек — как на повозках, так и пешком. Меня, понятное дело, интересовали лишь те, что двигались от реки, но, сколько я ни вглядывался, ни Найтли, ни Вилли не заметил. Через час меня сменили, и я вернулся к месту стоянки, весьма довольный, что в мое отсутствие партнеры тоже зря времени не теряли: соорудив небольшой костерок, они зажарили кур и теперь с жадностью их уплетали. Дядя, успевший уже управиться с едой, блаженно жмурился.

— Мунги говорил что-нибудь важное, пока меня не было? — спросил я его.

— Он на девяносто восемь процентов уверен, что наши беглецы появятся именно здесь. Если не сегодня, то завтра — точно.

— А почему не на все сто? — насторожился я.

— Ну, в жизни всякое случается, — пожал плечами бывший старпом. — Например, Вилли мог предпринять попытку перейти границу не официально, а пробиться напрямик, по бушу. Однако вряд ли, думаю, он так поступит. Документы у них в порядке, а желание нарушить закон может насторожить его спутницу: зачем хитрить и рисковать, если ты чист по всем статьям? Другое дело, что прямо от Маунгане они могли повернуть на юг — там ведь тоже есть пункт перехода. Но тогда они однозначно проиграют по расстоянию, и проиграют сильно. В общем, не знаю…

К пяти вечера в лагерь прибыл — на невесть откуда взявшемся у него велосипеде — гонец от первой группы разведчиков. Он коротко доложил, что на маршруте их группы белых путешественников за последние два дня замечено не было.

— Проходила, правда, группа из пяти белых, — уточнил он, — но она состояла только из мужчин старше сорока.

Сердце болезненно сжалось в нехорошем предчувствии. Стрелки на моих часах еле двигались, я со страхом и надеждой ждал разведчика от второй группы, которая, согласно плану, контролировала левый берег. Времени до заката осталось совсем мало, так что приходилось рассчитывать на прибытие еще лишь одного, последнего парома.

Наконец издалека, сквозь обманчиво притихшие к вечеру звуки природы донеслось еле слышное тарахтение двигателя.

С того места, где, в очередной раз заступив на пост, лежал я, просматривался совсем крошечный участок дороги. И вдруг именно сквозь свое небольшое окошечко в лиственной стене я заметил взметнувшийся над рекой мерцающий огонек сигнальной ракеты. Вслед за первой в воздухе мелькнула вторая. Рядом захрустели сучья, и краем глаза я заметил бегущего ко мне Мунги.

«Началось! — пронеслось в голове. — Вторая группа разведчиков подает нам сигнал. Но о чем?»

Потянулись минуты ожидания. Проклятый холм мешал разглядеть сошедших с парома пассажиров. Улегшийся по правую сторону Мунги, перехватив мой умоляющий взгляд, великодушно протянул мне бинокль. Пристроив к глазам окуляры, я отрегулировал резкость.

Пологий подъем, мельтешащие парни на велосипедах, женщины с корзинами на головах, наши разведчики из второй группы, какие-то солдаты… Есть! Я разглядел белую лошадь, верхом на которой покачивалась знакомая до боли девичья фигурка! Рядом вышагивал Вилли. Придерживая поводья, он поминутно оборачивался и что-то говорил девушке. Чем ближе они подходили, тем с большей жадностью я всматривался в их лица. Зомфельд выглядел бодрым и жизнерадостным. На груди у него висела сумка с автоматом, куртка была небрежно перекинута через плечо. Лицо же Найтли, заметно похудевшее, не выражало, казалось, никаких эмоций.

«Вот и встретились», — мысленно подытожил я и со вздохом облегчения вернул бинокль командиру.

— Вик-си-и, вик-си-и, — имитируя крик какой-то местной птицы, подал условный знак Омоло.

Трое мужчин в хвосте колонны тотчас остановились, сделав вид, что раскуривают трубки. Пропустив мимо последних пассажиров, они незаметно свернули к нашему укрытию. Доклад разведчиков был краток. Встретив подозрительную парочку вблизи деревни Лиссимати, они более не выпускали ее из поля зрения, а сигнальными ракетами предупреждали нас, во-первых, о своем приближении, а во-вторых, о том, что волею случая оказались на одном пароме со взводом правительственных солдат. Более того, взводом, как выяснилось, командовал тот самый помощник коменданта, которого несколько дней назад Владимир Васильевич имел неосторожность «обидеть».

После того как разведчиков напоили водой и вручили им по куску курицы, Мунги отправил их на очередное задание. Одному предписывалось следить за передвижениями Вилли и его спутницы, другому — за перемещениями солдат, а на долю третьего выпала роль связного: он должен был незамедлительно сообщать командиру обо всем подозрительном.

Мы же, пользуясь последними минутами перед слишком быстро наступающим в тропиках закатом, начали деятельно готовиться к заключительному этапу операции по овладению алмазами: точили мачете, чистили винтовки… Попутно выяснили, что почти половина запаса патронов не подходит ни к одному стволу, и несколько килограммов бесполезного металла пришлось попросту выбросить.