– Все сводится к этому, да? – спросил я. – Ему нужно сердце.

– Это лишь крошечная часть того, что должно случиться, чтобы у нас был хоть какой-то шанс на успех, – ответил Растин.

– Думаю, тебе придется снова провести сеанс экзорцизма, – предположил Патрик.

– На этот раз ритуал очищения, – поправил Растин.

– Угу, – сказал Уэс, – может, я и дурак, но не думаю, что на кровавого Носферату подействовало бы хоть что-то из этого.

– И ему достанется, – уверенным голосом сказала Шарлотта.

Внезапно Растин затих.

– Что? – спросил я. – Ты что-то недоговариваешь.

– Он об этом не знает, – прошептал медиум. – Вообще-то, об этом не знает никто. Но мне кажется, что внутри себя я вынашиваю… осколок его души. Маску, которую я случайно поглотил во время того сеанса экзорцизма.

После этого невероятного откровения в комнате воцарилась гробовая тишина. Нам всем требовалось время. Как килотоннам пыли, чтобы осесть на поверхности земли после взрыва водородной бомбы.

– Надеюсь, – голос Растина прорезался из мертвой тишины, – что именно эту маску я и ношу. Слегка иронично, но теперь мне кажется, что частичка его надежды стала нашей. Ибо благодаря ей я и попал в другой мир.

– Это маска мотылька, – подметил я. – Та самая маска из документального фильма.

Растин кивнул. Но потом он сказал то, что изменило все.

– Возможно, то, что связывает меня с Эриком, откроет портал в его «Молдавию».

В этот момент возразили все… кроме меня.

– Я пойду с тобой, – вызвался я. И, хоть я и произнес это шепотом, все ребята услышали меня предельно четко.

В ту же секунду Патрик, Уэс и Шарлотта дружно замолчали, вместе с Растином окинув меня ошеломленным взглядом.

– Духи уходят в иной мир, когда открывается портал, – сказал Растин. – Тем не менее, их сопровождение в загробную жизнь потребует огромных усилий и всех экстрасенсорных способностей, которыми я обладаю. Даже в случае с безобидным духом. А это означает, что как только мы окажемся на стороне Эрика – если осколок его души, который попал в меня, действительно откроет нам портал в его измерение, – когда придет время, я буду полностью поглощен этой задачей. Откровенно говоря, я опоздал на встречу к Эрику только потому, что не смог убедить своего друга выполнить самую ужасную часть ритуала, на которую ни Эрик, ни я не были способны.

– Тебе нужен кто-то, кто разрушит его сердце, – сказал я.

– Именно, – положительно кивнул Растин, чем вызвал вторую волну серьезных возражений от моих друзей.

Именно в этот момент Растин начал собирать все необходимое, заверив нас, что у него есть план. И завтра его уже можно будет воплощать в жизнь. Но не раньше.

Вскоре после этого наш разговор подошел к концу, и Растин рассказал нам о том, что будет происходить завтра.

Всю ночь я думал о нашем собрании и, будучи уверенным в том, что Шарлотта тоже не спит, решил ей позвонить. Но только лишь для того, чтобы узнать, поедет она со мной и Растином или нет. И вообще, как я могу обвинять кого-то из них, что на этот раз они отказались участвовать в моем безумии?

А Эрик. Что я буду делать, когда его увижу? А я точно его увижу, потому что однажды у меня уже получилось. Тот небольшой кусочек движущейся тьмы, который я заметил через приоткрытую дверь подвала.

Меня затошнило при мысли о нашей встрече лицом к лицу.

Лицом к маске.

Я вскочил с кровати и бросился к своему шкафу, вытаскивая фотоаппарат, который брал к Стефани в тот день, когда впервые посетил «Молдавию». Пролистывая снимки, в какой-то момент я добрался до фотографий пустого коридора. По крайней мере, мне так показалось.

Однажды я уже просматривал эти снимки и не обнаружил ничего необычного. Трясущимися руками я нажал кнопку «дальше».

Ничего. Ничего. Ничего. И тут…

В середине снимка, освещенного вспышкой – на заднем фоне затемненного холла, прямо возле комнаты Стефани, на меня смотрело расплывчатое лицо из потустороннего мира, по росту напоминающее юношу средних лет.

Однако, еще внимательнее изучив отдельные фрагменты и пристально вглядевшись в изображение с примесью синего и белого цвета, я понял, что запечатлел не лицо.

Это была маска.

Скажи, что выйдешь за меня.

Его слова, словно самая мощная атомная бомба, взорвали меня изнутри.

Я ничего не поняла.

Я не поняла Эрика.

И уж точно не была в восторге от этой хитрой особы по имени Злость, которая ехидно перешептывалась со змеюкой Завистью.

Какие же они были мерзкие.

После того кошмарного разговора с Эриком его покорные слуги в масках начали преследовать меня повсюду. Стоило мне хлопнуть дверью прямо у них перед носом, как, обернувшись, я обнаруживала, что, усевшись на мягком диване, этот коварный дуэт наблюдал за мной как ни в чем не бывало. Но больше всего меня сводило с ума то, что маски присматривали за мной, выглядывая из-за многослойного пышного веера, словно я отвлекала их своим присутствием и мешала распускать грязные сплетни.

Я уже миллион раз просила их закрывать за собой дверь, потому что с их постоянными криками и ссорами в сочетании с раздражающей нотной тетрадью Эрика, аккуратно сложенной на комоде Мириам, мои попытки уснуть всегда заканчивались жалким проигрышем.

В конце концов, они все-таки затихли. Однако, несмотря на то что я чувствовала себя уставшей и опустошенной, мне не удалось успокоиться и отдохнуть. Однако на этот раз дело было не в страхе.

Если мое эпичное погружение на дно заледенелого озера и привело к чему-то хорошему, так это к тому, что теперь я значительно меньше боялась этого места. И его.

В конце концов, Зедок спас мне жизнь.

А затем предложил руку и сердце.

Совсем не похоже, что той ночью он хотел меня убить.

Сидя на кровати, занавешенной прозрачным балдахином, я настойчиво игнорировала нотную тетрадь, давно занявшую свое место на туалетном столике Мириам. А исчирканные нотными знаками белоснежные листы неумолимо ждали, пока моя рука коснется их и, не в силах противостоять соблазну, судорожно начнет перебирать клавиши громадного фортепиано.

Твердо решив ни под каким предлогом не соглашаться на его условия, я предпочла воздержаться даже от его музыки, скрытой в нотной тетради. Поэтому я начала рассматривать свои обмороженные руки, искусно забинтованные Зедоком, в котором впервые за долгое время я увидела Эрика.

Вчера вечером он был таким же нежным и добрым, как и во время нашей встречи в оранжерее.

Удивительно, как в одном человеке уживалось кровожадное чудовище и ангел. Но даже во время моего присутствия его темная сторона боролась со светлой.