– Рыцарство через нас извещает ваше королевскоевеличество, что оно не замышляет ничего против отечества; но если кто пойдетпротив царя Димитрия и станет препятствовать нам получать свои выгоды вМосковской земле, то мы уже не будем уважать в таком враге ни отечества, нигосударя, ни брата.

Королевские посланцы поначалу обиделись, а потом сталиразмышлять, как одолеть сопротивление братьев-шляхтичей, воевать с которымикороль особенно не хотел, наглядевшись на то, что сделала братоубийственнаявойна с русскими. Возглавлял войско Димитрия Рожинский, но Рожинского занепомерное властолюбие и грубость ненавидели почти все значительные, родовитыешляхтичи, считавшие себя равными ему: Ян Сапега, тот открыто ссорился с ним,оттого и стоял то в Царево-Займище, то в Димитрове, но никак не в Тушине, гдеполновластно распоряжался князь Роман. Можно было попытаться как-то устранитьот переговоров Рожинского, но как? С другой стороны, он имел громадный вессреди основного войска. Ссориться с ним не следовало, а вот попробоватьдоговориться… Некоторую бодрость послам внушали донесения: Рожинский-де нетерпит самозванца, именем которого распоряжается; он-де поставил войско уКоломны, чтобы не пропускать к Москве запасов, но, когда увидел, что Москва,лишенная продовольствия, и в самом деле готова сдаться, войско удалил.Рожинский, мол, мстит Шуйскому, но не желает возвести на престол вместо Шуйскогосвоего бродягу.

Словом, решили все-таки обратиться к Рожинскому. Именнопоэтому королевские комиссары [65], приехав в Тушино, отвернулись от посланцевДимитрия, Ивана Плещеева и Федора Унковского, заявив, что не к этому-де царюони приехали!

Марина вспомнила, как они с Димитрием наблюдали следованиеполяков мимо их дома – прямо к дому Рожинского. От ярости Марина тогда несовладала с собой – Барбара еле удержала госпожу, чтобы та не бросилась вон ине высказала гостям все, что думает об их шляхетской чести, вернее, о томбесчестии, которое ей нанесли. Именно тогда она подумала, что предательствоотца, который, изуверившись в Димитрии и его силах, внезапно покинул Тушино иворотился в Польшу, даже не отвечая больше на отчаянные письма дочери, бытьможет, не последнее предательство, которое ей предстоит пережить…

А то, что происходило между посланцами короля и тушинскойшляхтой, иначе назвать было нельзя, как попытка предательства. Хотя начиналосьвсе очень пышно. Сначала соотечественники пировали, провозглашая непрестанныетосты за великую Речь Посполитую, потом принялись говорить о делах. Рожинскийзаявил:

– У нас есть царь Димитрий, вам следует ему преждепредставиться. Ведь мы, его войско, служим под его властью и под его знаменем.

– У нас есть вопрос, – любезно отвечаликоролевские комиссары. – Ваш царь Димитрий – тот ли это Димитрий Иванович,которому вся земля присягнула, крест ему целовала и венец на него возложила?Нам его величество король приказал узнать в точности и осведомиться об этом уваших милостей. Если он действительно тот самый, то нам поручено объявить ему,что государь наш не только не хочет ему препятствовать, но еще всеми силамистанет ему помогать против изменников. Если же он ложный, то его величество неможет посылать своих послов к обманщику, он не привык давать фальшивых титулов!

Рожинский несколько замялся, потом ответил:

– Не хотим вас обманывать, господа королевские послы.Он не тот, который царствовал прежде, не тот, за кого себя выдает, но так делатребуют. Если его явно отвергнуть и пренебречь им, сделается смута. Мы скажемему, что вы просите нас вступить с вами в переговоры, пусть будет, как будто поего воле. Он, разумеется, противиться не станет: знает, что и без него будет тоже самое!

После долгих разговоров о шляхетской чести, о невозможностипокинуть человека, который им доверился и которого они почти возвели на трон,после всяких таких блужданий вокруг да около Рожинский прямо заявил, чтоДимитрий остался им должен около двадцати миллионов злотых, которые они обретутлишь после взятия Москвы. Если король сможет возместить эти деньги, войскопойдет за королем.

В ответ на это комиссары разразились длинной речью:

– Вы, собравшись во имя Димитрия и зная, что онобманщик, служили ему и творили фальшивое дело. Москвитяне тоже сначала думали,что он истинный, но, проведав об обмане, стали отпадать от него, особенно послеваших грабежей и потерь. Только Северская земля еще за вас держится, но лишьпотому, что страшится мести Шуйского. Частые сражения обессилили вас, счастьевам изменило, вам не только невозможно взять столицу, но вы еще должны будетеотступить и показать вашу слабость неприятелю. Было время, когда Димитрий чутьне всю Россию захватил, а и тогда вы ничего от него не получили, никакихмиллионов. А теперь как их получите, когда вы ослабли, а силы ваших противниковвозросли? Да если бы даже всю землю Русскую взяли вместе с Москвой, вы бы всеравно ничего не получили от вашего обманщика. Легко ему обещать. А каково-тодать! Страна разорена. Где он что возьмет? У своего народа отымет и вам отдаст?Тогда его сбросят с трона. Вам надобно за короля держаться, ибо он из Московиинипочем не уйдет. Он лучше с жизнью расстанется, чем добрую славу утратит. Нознайте, что, когда король мечом или договором покорит Московское государство,вас за ваше упрямство, панове, ожидает гибель. Ведь от вашей службы и вашегогеройства не было никакой пользы Речи Посполитой, вы за обманщика кровьпроливали. Король без вас обойдется, а вы без короля не обойдетесь! От вашегоДимитрия вы ничего не получите, а от короля получите, ежели на службу к немувернетесь. Но, конечно, немыслимых миллионов не ждите, жалованье получите,какое положено в королевском войске.

Первое собрание закончилось ничем. Комиссары удвоилиобещания начальствующим шляхтичам… Те начали колебаться. Жолнежиразволновались, боясь, как бы начальники их не обманули.

Димитрий не мог больше этого терпеть. Он решился и спросилРожинского: зачем-де приезжали королевские комиссары?

Тот, растерянный, пьяный, брякнул:

– А тебе, блядский сын, что за дело? Они ко мне, а не ктебе приехали. Черт тебя знает, кто ты таков! Довольно мы служили тебе и кровьпроливали. А награды не видим!

Димитрий кинулся на Рожинского, но того заслонили шляхтичи,и самозванец понял, какой будет урон для его достоинства, если его же воинывозьмут да и побьют его. Он еле живой от злости бросился вон.

Но это было еще полбеды. Куда хуже, что королевские комиссарыпригласили к себе на разговор знатнейших московских людей из тушинского лагеря:во главе их был Филарет, а с ним – Михайло Глебович Салтыков, князь Трубецкойи, между прочим, атаман Заруцкий.

Комиссары им говорили: