– Я не могу это просто оставить как есть, не могу!

– А я?

– Ты?

– Да, я!

Он замолчал, тяжело дыша.

– Зачем тебе я? – спросила Алена. – Зачем, если ты любил и любишь только Вику?.. Ты говорил – к мертвым не ревнуют, но все время давал мне повод ревновать! Я была для тебя только ее жалкой заменой, и теперь, когда ты узнал обо всем, теперь я стала тебе не нужна! Ведь так? Так, скажи мне?!

– Алена…

– Ну ладно, допустим, ты каким-то образом сумеешь отомстить Никите. Он сильный, здоровый мужчина, он не подставит тебе покорно шею, но все равно – ты убьешь его, потому что горишь праведным гневом… – быстро, лихорадочно бормотала она. – А я? Что будет со мной? Тебе все равно?.. Тебе все равно! Ты не любишь меня! Все досталось только ей!

– Ты говоришь ерунду… – сурово начал он.

– Иди! – Алена отпустила руки и толкнула его в грудь. – Иди! Делай что хочешь! Бей, убивай, мсти, колоти, дерись, ищи других женщин, морочь им голову… Ведь Вики нет, нет смысла жить, нечего больше терять! Тебе никто не нужен, кроме нее. И я тебе не нужна.

Алена развернулась и побежала прочь по серому, комковатому снегу. Ее душили слезы.

Селетин догнал Алену, развернул к себе. У него уже было другое лицо, та холодная неподвижная маска постепенно стиралась, исчезала, и теперь, с таким лицом, он вряд ли бы стал убивать Ратманова. Но Алену это уже мало трогало.

– Я никуда не пойду. Пусть бог судит его. Его и Ирму. Я останусь с тобой, – мрачно произнес он.

– Отстань от меня! – закричала Алена. – Все это только слова! Ты любишь только Вику! Уходи, я не хочу тебя больше видеть! Никогда!

– Я не уйду! Я тебя люблю! – тоже заорал он с ненавистью. – Я тебя люблю, ты слышишь?!

– У нас все равно ничего бы не получилось… – снова лихорадочно забормотала она. – Ты все время вспоминал бы ее, сравнивал бы меня с ней. А потом ты бы стал мне изменять, потому что ей был слишком верен!

– Да что за ерунда…

– Нет! Так и было бы! Мы никогда не смогли бы стать счастливыми!

– Ну что ты говоришь, что ты говоришь…

– Я не хочу тебя видеть! Не хочу!

– Что? Не хочешь? – с раздражением повторил он. – Ну и ладно, ты меня больше не увидишь! Ты права, мы не смогли бы жить вместе, потому что ты каждый день, каждую минуту припоминала бы мне Вику, сравнивала, как я любил ее и как люблю тебя, ты испортила бы все!

– Это ты все испортил!

Они стояли и кричали в лицо друг другу обвинения, а потом развернулись и одновременно побежали в разные стороны, словно некая сила толкала их.

…Алена ничего не видела от слез.

Несколько раз она чуть не упала на скользкой дороге, а потом заставила себя остановиться и отдышаться. Огляделась – она была на незнакомой, скучной улице. Мимо медленно тащился поток машин в дымном сизом мареве.

«Завтра первое марта, – неожиданно и некстати вспомнила она. – Весна! Боже мой, уже весна…» Она засмеялась и вытерла слезы. «Как же я ненавижу этого Селетина – ну прямо сама убила бы его!»

Она достала его подарок – телефон («имиджевая модель, фу-ты ну-ты!»), намереваясь расколотить тот вдребезги. Но вместо этого откинула крышку и набрала номер Серафимы.

Долго никто не отвечал, а потом незнакомый голос ответил:

– Але… Але, я слушаю!

– Простите, это квартира Серафимы Авдейкиной?

– Точно так! Только Симы нет, ее в больницу забрали, она мне вот ключи оставила. Это соседка ее. А вы случайно не Алена?

– Алена… – пролепетала она. Серафима в больнице? Что это значит?..

– Ну да, она предупредила, что вы будете звонить… Упала у нас на лестничной клетке, прямо перед лифтом. Сказала – голова очень кружится. Так вот, диктую адрес…

От неожиданности Алена забыла о своем намерении расколотить телефон вдребезги, и даже ссора с Романом немного отошла на второй план.

После приезда из города Борисова она так и не сумела поговорить с подругой. «В последний раз Сима выглядела очень скверно – вся зеленая была, бледная, один нос торчал… Ох, какая же я эгоистка!» – с запоздалым раскаянием подумала Алена.

Она поймала машину и назвала адрес больницы. Всю дорогу ее трясло от нетерпения, она шепотом ругала московские пробки – водитель даже стал подозрительно коситься на нее.

…Серафима лежала в отделении интенсивной терапии, и Алену не стали к ней пускать.

– Пациентка крайне ослаблена, пока никаких визитов. Мы собираемся перевести ее в другую больницу – вот подлечим только немного. Это не наш профиль, – строго сказал лечащий врач, которого Алена выловила в приемном покое.

– В какую больницу? – сдавленным голосом спросила Алена, готовясь услышать самое худшее.

– В психиатрическую. Вы что, не в курсе?..

– Нет… Да что с ней такое?..

– Вы только не пугайтесь, ничего страшного. Обычная история, в наши дни такое часто случается, – усмехнулся врач. – Вы ей кто?

– Я ее подруга.

– Что, неужели ничего не замечали?

– Замечала, но… Да что с ней такое, в конце концов?.. – нетерпеливо воскликнула Алена, не понимая, при чем тут психиатрическая больница.

– Я же говорю, ничего страшного – расстройство приема пищи. То бишь нервная анорексия.

– Нервная чего?.. Анорексия? – изумленно переспросила Алена и почему-то вспомнила Любу. У всех какие-то проблемы! – Ну да, она сильно похудела в последнее время… Но она ела, я сама ее кормила… Она все ела! И довольно много!

– Она и у нас тоже ест, – хмыкнул врач, почесывая бритый подбородок. – Только потом бежит в туалет и искусственно вызывает у себя рвоту.

– Ну, Фимка… – расстроенно пробормотала Алена. – Ну я тебе задам! Доктор, а отчего это у нее?

– Не знаю, – флегматично пожал тот плечами. – Обычно анорексией страдают девчонки-подростки. Вобьют себе в голову, что должны быть похожи на какую-нибудь кинозвезду… Вообще разные причины бывают. Снижение уровня гормонов в результате сосудистого сбоя, депрессия, повышенный уровень тревожности, чрезмерная опека матери в детстве… Словом, я в этом не специалист. Наше дело сейчас – не дать ей умереть от истощения. У вашей Серафимы – гипокалиемия, она, ко всему прочему, еще и диуретики принимала…

Алена мало что поняла из этих медицинских терминов.

– Чего она принимала? Наркотики?..

– Нет, диуретики! Ну, мочегонные всякие… Слабительные еще. Теперь у нее аритмия, сердечко пошаливает. Вес тела процентов на двадцать ниже нормы.

– О господи… – схватилась за голову Алена.

– Да ничего, выкарабкается! Потом, опять же, в психиатрии ей препараты всякие назначат: антидепрессанты там – прозак и прочее, транквилизаторы… Слышали, наверное, что мы – поколение прозака? – оживившись, с интересом спросил он.