— Если так, не снимайте их! Ни в коем случае!

Миссис Лидерман захихикала еще громче. Ангель вежливо улыбнулась, и толстуха вперевалку удалилась отдать себя в заботливые руки Раймондо.

— Одна из самых богатых баб в Лос-Анджелесе, — вполголоса сообщил Коко. — А вид такой, словно она до сих пор одевается с вешалок «Мей компани».

— Мне «Мей компани» очень нравится, — возразила Ангель.

— Естественно! — Он вздохнул. — Греза моя, придется мне все-таки взяться за твое воспитание. С твоей наружностью ты могла бы стать одной из богатейших дам этого города. Но тебе надо столькому научиться!

— Чему?

— Да всему.

Джина Джермейн прошлепала босыми ногами по пушистому белому ковру и крепко обвила руками шею Нийла Грея.

— Тебе правда понравилась моя проба? Честно?

Он высвободился из ее хватки.

— Да.

— Просто «да»? — Она жаждала похвал.

— Ты была очень хороша.

— А что думают Оливер и Монтана? — спросила она с тревогой. — Я получу Никки? Черт побери, Нейл, я Никки или нет?

Он покачал головой, сказал «нет», поднял ладонь и объяснил свои планы насчет нее.

Она слушала внимательно, накручивая на палец платиново-белокурую прядь, закусывая пухлую нижнюю губу, не спуская с него выпуклых голубых глаз.

В его объяснении все выглядело заманчиво. Нет, она не Никки. У него для нее есть что-то куда лучше. Новый фильм.

Особенный. Который действительно создаст ей репутацию серьезной актрисы.

— А сценарий у тебя есть? — взволнованно воскликнула она, когда он замолчал.

Он улыбнулся про себя. Клюнула!

— Практически есть. Во всяком случае, такой, что любая актриса здесь нос бы себе отрезала, лишь бы сыграть эту роль.

Она облизнула сладострастные губы, стараясь сохранить хладнокровие, но не сумела совладать с голодной дрожью в голосе, когда спросила:

— И съемки начнутся?

— Как только я кончу «Людей улицы».

Ее взгляд стал еще более сосредоточенным. Не дурачит ли он ее? Сорит обещаниями, чтобы выбраться из ловушки.

— А почему я не могу сначала сняться в «Людях улицы»? — спросила она грозно.

— Ты что — ничего не поняла? Это все погубит!

— Обещаешь мне журавля в небе! — В ее голосе появилась злость.

— Я тебе обещаю, дорогая моя, возможность покончить с ролями сексуальнейшей дуры года, возможность стать серьезной актрисой. — Она словно задумалась, и он воспользовался случаем добавить. — И хочу получить видеопленку, на которой мы вместе.

Я не допущу, чтобы ты командовала. Ты отдаешься в мое полное распоряжение, и я сделаю тебя самой популярной актрисой — понимаешь? — актрисой! Когда я кончу возиться с тобой, все они примчатся с контрактами высунув языки.

— А где гарантия, что ты не врешь? — спросила она быстро. — Звучит все отлично, но я не дура.

— Я тебя никогда дурой и не считал. Видишь ли, дорогая моя, я готов подписать с тобой контракт. Оливер Истерн договорится об условиях с твоим агентом. Но не жадничай — тебе этот фильм нужен куда больше, чем мне. — Он помолчал. — И никаких сообщений для прессы, пока я не скажу. Ясно?

Она пожевала нижнюю губу и кивнула.

— Видеопленку я хочу получить в тот день, когда ты подпишешь контракт. И никаких штучек, Джина. Никаких копий. Потому, что, когда мы начнем съемки, я смогу тебя сделать, но и уничтожить.

— Давай приляжем, Нийл, — промурлыкала она, возбужденная его властностью.

— Давай не приляжем, — ответил он жестко. — С этой минуты отношения между нами чисто деловые. Ты поняла?

Монтана стащила ковбойские сапоги и позвонила киномеханику.

— Прокрути эти пробы для меня еще раз, Джефф.

— Сию минуту, миссис Грей.

Она откинулась в кресле, чтобы еще раз посмотреть четырех актеров, с которыми работала как режиссер. Четыре актера. Все разные. Во всех что-то есть. Но завораживал ее Бадди Хадсон. Как актер он не был лучшим. Далеко нет, но в нем было то экранное обаяние, которое она ощутила с самого начала, и это она помогла ему раскрыться.

Она задумчиво закурила в темноте сигарету. Больше всего ей хотелось поделиться своим открытием с Нийлом. В такой момент им следует быть вместе. Но когда она позвала его посмотреть пробы, он сослался на деловое свидание. Какое свидание? Она не собиралась его расспрашивать, а он не потрудился объяснить сам.

Ее лоб пересекла морщина. Что-то менялось в их браке. Что-то, над чем у нее не было власти, и это ей особенно не нравилось.

Они всегда были так близки, но вдруг между ними возникла пропасть, и объединял их только фильм. Морщина стала глубже.

Может быть, напряжение первой совместной работы? Подготовка съедает почти всю ее энергию. Возможно, Нийл ощущает то же. Но какое-то шестое чувство подсказывало ей, что причина не в этом. Совместная работа должна была бы сблизить их, а не разъединить. Она сердито погасила окурок. Пожалуй, пришло время для долгого разговора.

Образ Бадди Хадсона двигался на экране. Нет, в нем правда есть главное. Магнетизм. Как она заметила в тот день, когда он хитростью прорвался к ней в кабинет. Он должен сыграть Винни.

Решение принято. Теперь остается только убедить Оливера и Нийла.

Наконец пришли компьютерные справки о семействе Эндрюс.

Леон Розмонт внимательно их изучил. Сведений было мало, однако среди них нашлось одно многозначительное — дата их свадьбы: 1946 год, Барстоу, Калифорния, а о Деке Эндрюсе — ничего.

Он немедленно запросил копию брачного свидетельства. Если уж искать какую-то зацепку, то можно попробовать с самого начала.

А пока подошел день рождения Милли, и она устроила семейное торжество. И подняла содом на кухне, жаря отбивные, готовя кур и творя свой специальный салат. Леон приятно удивил ее, явившись с огромным клубничным тортом. Но она, на случай, если он позабыл бы, уже напекла печенья с шоколадной начинкой, при виде которого у него чуть слезы на глаза не навернулись.

Он объедался, пока ее многочисленные племянники и племянницы загружали стерео пластинками Джексона, а взрослые требовали Джеймса Брауна. Танцы, смех, добродушное веселье — он давно уже не проводил такого вечера.

— Я мою, ты вытираешь, — скомандовала Милли.

— А может, ты будешь мыть и вытирать? — отпарировал Леон.

— У, лентяй! — воскликнула она, и лицо ее осветилось нежностью. — Оторви толстый зад от кресла и марш на кухню!

— Кто тебе моет посуду и стирает? — требовательно спросила Джой.