— Все плохо?

— Все еще хуже.

— Ты выполнил мою просьбу?

Коган вновь икнул, и послышался звон бутылочного горлышка о край стакана.

— Сол!

— Да! Заходил попрощаться со стариком, — подтвердил гангстер. — Никакой цепочки не увидел. Но знаешь… — он замолчал, выпил и, шумно вдохнув, усмехнулся, — на шее был след, будто с Марона что-то сорвали. С еще живого, понимаешь?

— Ясно, — принял я к сведению его слова. — А ты, значит, поминаешь Адама?

— Себя я поминаю, — ответил Коган. — Вчерашний взрыв ломбарда оказался последней каплей, Саливан объявил нам войну. С утра стреляли в Филина и подорвали машину Койла. Койла на куски порвало, Филин должен выкарабкаться, но месяц-другой в больнице ему обеспечен.

— Вот как? — Эти двое приближенных Адама Марона реально могли претендовать на власть в банде, поэтому их смерть в первую очередь играла на руку внуку главаря. И возникал резонный вопрос: а в самом ли деле на них покушались люди Саливана? Или это работа Малоя? — Крайне удачно все для Леопольда складывается, не находишь?

— И не говори, — согласился Сол. — Скользкий сукин сын. Кстати, на завтрашние похороны Адама он мне приглашение не прислал. После в «Вальдшнепе» пройдет общая сходка, там меня тоже не ждут. Понимаешь, что это значит? Я покойник, Виктор! Я покойник, и виноват в этом ты!

— Не факт.

— У Лео на тебя зуб, меня он точно со свету сживет, вот увидишь.

— Какое-то время у тебя есть, поэтому не раскисай. И не пей! Все, позже позвоню. — Я заметил через стеклянную дверцу кабины, как из остановившейся у такси полицейской машины выбрался Петр Крамер, и повесил трубку. На миг прижался лбом к холодному стеклу, но сразу пересилил себя и вышел к инспектору.

Беспокойство за Анну отступило, и сейчас в голове билась одна лишь мысль: «Что происходит?»

Что происходит? Что происходит? Что, мать вашу, происходит-то?!

Зачем Аарону Малою, этому милому малому с мертвыми глазами убийцы, понадобились обломки хрустального шара? А если не ему, то кому? И откуда вообще эти обломки взялись? И самое главное — как со всем этим связан мой отец?

Что именно стряслось четверть века назад, если это до сих пор не дает кому-то покоя?

Неужели именно обломки хрустального шара — ключ к происходящему?

— Виктор! — сбил меня с мысли поспешивший навстречу инспектор Крамер. — Сегодня ты превзошел самого себя!

— Анну освободили, остальное меня не волнует.

— Да? — усмехнулся Петр и вытащил изо рта незажженную сигару. — Капитан рвет и мечет. Точнее — рвал и метал. Он всерьез собирался отстранить тебя от работы!

— И что его остановило?

— Соркин попросил за тебя.

— Томас? — недоверчиво переспросил я и осторожно прикоснулся к рассаженному затылку. — С чего бы это?

— Он рассказал, что твое участие было обусловлено требованием похитителей, и тогда советник Гардин посоветовал шефу не рубить сплеча. Уж не знаю почему, но советник тебе симпатизирует.

— Это радует.

— И тем не менее должен задать тебе несколько вопросов. — Крамер достал блокнот и уточнил: — Готов?

Я с тоской посмотрел на здание больницы и вздохнул:

— А у меня есть выбор?

— Нет.

— Тогда поехали.

И понеслось…

В отличие от лейтенанта, инспектор Крамер выспрашивал подробности случившегося минут сорок, а потом еще заставил по всем правилам оформить в качестве улики трофейный штуцер и отпустил, лишь получив клятвенное заверение сдать письменный отчет до конца дня.

— И не забудь оформить заявление об утере табельного оружия, — напомнил Петр.

— Револьвер мой личный был, — покачал я головой. — И нож тоже сам покупал.

— Тогда проще, но все равно бумажку в канцелярию закинь.

— Сделаю. Да! Передай Артуру, чтобы забрал меня отсюда минут через двадцать.

— Хорошо.

Мы распрощались; Крамер отправился на место перестрелки, я вернулся в больницу.

— Будьте добры, Анну Соркин в какую палату поместили? — предъявил служебный значок на регистратуре.

— Номер сорок четыре вам нужен, — улыбнулась в ответ миленькая медсестричка.

— Благодарю.

Я поднялся на четвертый этаж, кивнул дежурившим перед дверью полицейским детективам и прошел в палату. А там, в небольшой приемной дорогу сразу загородили двое охранников Романа Волина.

— Вы тут что забыли?

Парни кисло переглянулись, но с места не сдвинулись.

— В самом деле? — усмехнулся я и распахнул полу пиджака, демонстрируя значок. — Забыли, с кем имеете дело?

— Вас здесь не ждут, — заявил парень повыше и покрепче, с черной щеточкой усов над верхней губой.

— Уходите, — поддакнул его напарник.

— С дороги!

Я шагнул к двери, высокий просто взял и отпихнул меня назад.

Зря…

Крюк левой в солнечное сплетение заставил его выпучить глаза и разинуть рот, короткий боковой правой в скулу отбросил в сторону. Второй телохранитель попытался садануть мне по голове, я подставил под кулак предплечье и ударил в ответ. Парень зацепился за стул и с грохотом опрокинулся на пол.

В этот момент усатый отлип от стены, выхватил из-под пиджака телескопическую дубинку и взмахом руки разложил ее. Я поспешно отскочил в дальний угол, а ворвавшиеся в дверь детективы взяли охранника на прицел табельных револьверов.

— Брось! Брось немедленно! — заорали они.

Телохранитель послушно кинул дубинку на пол и развел руки в стороны.

— Постойте! — запротестовал он, когда один из стражей порядка достал наручники. — Я просто выполнял свою работу!

— Нападение на полицейского при исполнении, — объявил я с сомнением глянувшему на меня детективу. — Оформляйте.

Детективы без промедления сковали телохранителям руки за спиной и повели их на выход, но тут к нам выскочил Роман Волин.

— Что тут происходит?! — завопил он. — Что вы себе позволяете?! Это произвол!

— Давай-ка потише, — попросил я, задумчиво рассматривая содранные костяшки правого кулака. — Это больница все-таки.

— Я этого так не оставлю! — и не подумал успокоиться франт. — Да стоит мне только позвонить, и вас пинком под зад с работы вышибут! Вылетите, как пробка из бутылки!

— Идите, — отпустил я детективов и ядовито улыбнулся. — Господин Волин, подозреваю, забыл, в каком городе сейчас находится.

Романа просто затрясло от бешенства.

— Лучше наймите им хорошего адвоката, — посоветовал я и спокойно прошел в палату.