— Нисколько в этом не сомневаюсь, — злобно покосившись на меня, проворчал Слотер. Затем он посмотрел через плечо Педерсена и, увидев в руках Присциллы «Некрономикон», нахмурился еще больше. — А это что такое? — возмутился капитан. — Почему вы не забрали у нее книгу? Она, наверное, весит целую тонну!

— Я попытался, — начал оправдываться Педерсен, — но она сопротивляется. Стоит прикоснуться к книге, как девушка начинает кричать.

— Что за чушь! — не поверил Слотер. — Уберите эту дурацкую книгу! Бедная малышка, она даже вздохнуть свободно не может!

С этими словами он наклонился, чтобы забрать книгу. Но Присцилла оказалась быстрее. Вскрикнув, она оттолкнула руки Слотера и изо всех сил прижала книгу к себе. Ее лицо исказилось в гримасе.

— Если вы заберете у нее книгу, она умрет, капитан, — вмешалась Энни. — Пожалуйста, поверьте мне.

Но Слотер не поверил. Впрочем, он больше не пытался отобрать у Присциллы книгу силой. Признаться, я и не думал, что капитан способен на это, но он превзошел мои ожидания: Слотер улыбнулся. Почти как обычный человек.

— Послушайте, мисс. Я не сделаю вам ничего плохого. Я не буду забирать у вас книгу. Я просто положу ее рядом с вашей кроватью, чтобы ее вес не мешал вам, хорошо? Прямо рядом с вами, — мягко произнес он. — Никто к ней не прикоснется, клянусь.

И действительно, Присцилла медленно опустила руки. Торжествующе рассмеявшись, Слотер взял «Некрономикон» и нахмурился, оценив, насколько тяжелой была книга.

— Итак, сейчас я положу книгу рядом с вами, — повторил он. — Мы ваши друзья, Присцилла. Никто не причинит вам зла. Вы мне верите?

— Нет, — ответила Присцилла и, молниеносно подняв правую руку, схватила Слотера за подбородок, а левой вцепилась в его ухо.

Ночь почти закончилась, но еще не начало светать. Луна по-прежнему оставалась на небе и, казалось, даже не продвинулась по своей орбите. Звезды тоже не двигались, хотя в этом Балестрано не был уверен. Он не смотрел на небесные светила и не следил за их перемещением по куполу неба. Однако ночь подходила к своему завершению, поскольку гора была почти рядом.

«Почти», — устало подумал Балестрано и вздохнул. Они тронулись в путь ровно в полночь и шли очень быстро, хотя именно он, будучи самым пожилым человеком, определял скорость всего отряда. Несмотря на боль в сломанной руке и усталость, у него было ощущение, что страх придавал ему силы. И вот они дошли до горы. Еще несколько сотен шагов, а затем — подъем, который вымотает его окончательно. Там их ждут врата. Спасение. По крайней мере, спасение для всех остальных.

Балестрано был совершенно уверен, что перед ними та самая гора, хотя логика подсказывала, что это невозможно. В первый раз на преодоление пути к Драконьему Замку им потребовались почти сутки, но тогда они были отдохнувшими и полными сил. Теперь же все устали, большинство солдат были ранены, а времени прошло намного меньше. И все-таки даже ночью форму этой горы нельзя было спутать ни с чем — она напоминала острый шип, направленный в низкое черное небо, так что ее вершина сливалась с чернотой ночи. Возможно, Некрон использовал магию, чтобы удлинить путь к своему проклятому замку и вымотать путников. А может, это Бог совершил чудо, чтобы спасти если не Балестрано, то хотя бы жалкую горстку уставших до смерти тамплиеров, которые сопровождали Великого магистра.

Отогнав от себя неприятные мысли, Балестрано собрался с силами и пошел немного быстрее, пытаясь достичь начала процессии. Воины почтительно пропускали его вперед, но Балестрано заметил их испуганные взгляды. Еще вчера магистр думал, что видит в глазах своих солдат горе, но теперь сомневался в этом. Вероятно, это был просто страх. Может, его вина была очевидна, и лишь он, дурак, не замечал этого.

Его мысли вновь начали путаться, и он почувствовал, как усталость опускает свою костлявую ладонь ему на голову. На мгновение Великому магистру захотелось поддаться искушению, сесть на песок и умереть, но эти мысли были греховными, и Балестрано боролся с ними из последних сил. Его жизнь уже давно не принадлежала ему. Он лишился ее много дней назад, и создания с черными лицами демонов дали ему эту жизнь взаймы. Вот только Жан Балестрано не знал, зачем они это сделали, и не был уверен в том, хочет ли узнать ответ на этот вопрос.

Дойдя до горы, он остановился. На мгновение Великий магистр почувствовал, как в его душе зарождается паника — он не мог найти тропинку, так как ночь внезапно стала еще темнее, а колосс из лавы возвышался перед ним, словно сгустившаяся тьма. Но тут на черном полированном камне горы мелькнул луч света, и, присмотревшись повнимательнее, Балестрано увидел узкую тропинку, серпантином поднимавшуюся наверх. Эта тропа вела к небольшой пещере, находившейся на уровне середины горы.

А еще он увидел тень.

Черное пятно на темном фоне горы. Эта тень была видима лишь для него, и лишь его душу она наполняла ужасом. На мгновение, длившееся целую вечность, Балестрано почувствовал запах горелой плоти и увидел злобный блеск глаз.

Они были там!

Они ждали его в полушаге от входа в пещеру.

— Брат?

Балестрано вздрогнул как от удара и, отпрыгнув в сторону, закрыл лицо руками.

Но это был один из его спутников. Тамплиер поднял руку, собираясь прикоснуться к плечу магистра, но странная реакция Балестрано его смутила. На лице воина появились озабоченность и страх.

Балестрано, явно обескураженный, опустил руки и слабо улыбнулся.

— Прости. — Он прижал к телу больную руку. — Я… задумался. И очень устал.

Тамплиер понимающе посмотрел на него.

— Мы все устали, — ответил он. — У тебя сильно болит рука?

Балестрано кивнул. Сейчас лучше было не объяснять этому воину истинную причину своего поведения. Бывают моменты в жизни, когда ложь лучше истины.

— Да. Но все скоро закончится. Что ты хотел?

Тамплиер помедлил, как будто пытаясь вспомнить, какая причина заставила его подойти к Великому магистру, но затем, сбросив оцепенение, указал направо.

— Там какой-то лагерь, — сообщил он. — Брат Симон обнаружил стоянку с другой стороны горы. Даже отсюда можно увидеть костры и услышать голоса.

Балестрано промолчал. Он знал, что хочет услышать от него солдат. Несмотря на все, что с ними произошло, тамплиеров повергала в пучины ужаса мысль о том, что им еще раз придется войти в эти чудовищные врата, ставшие для них воплощением всего самого страшного, что может пережить в своей жизни человек. А с другой стороны горы были люди. Люди, тепло и защита.

А может, кому-то хотелось, чтобы они так подумали.

Балестрано был близок к отчаянию, он просто не знал, какое решение будет правильным, какой поступок приведет к смерти, а какой к спасению. Он чувствовал себя беспомощным. Беспомощным и одиноким, как еще никогда в жизни. На сколько ходов опередили его ужасные противники? Сколько раз ему придется делать вовсе не то, что кажется правильным и что необходимо для достижения нужного результата? А вдруг его ошибки объясняются тем, что он, Великий магистр, слишком сложно мыслит?