— Дорогая, ты как? — спросил я, когда мы с Милой зашли в квартиру.

Квартира встретила уютом. Теплом. Ощущением безопасности и ощущением законченности похода. Все, уже дома. Под защитой. Здесь, в Приграничье, это одно из самых приятных ощущений, наверное, после возвращения из-за стен.

Мила зевнула, прикрыв рот левой рукой, а правой продолжая стягивать парку.

— Устала, — сказала она. — Хочу спать. Желательно прямо сейчас.

Спать — это хорошо. Но для меня все же рано. Хотя бы потому что дела еще есть незавершенные.

— Мне со Славой бы поговорить надо, хочу к нему зайти.

Ну да, это приглашение к ужину.

— Без меня. — Она сделала жест некоего абсолютного отрицания. — Сам иди. Я — спать. В душ и спать. Придешь обратно — даже не вздумай разбудить.

Переоделся по-быстрому, сменил здоровенный «рейдовый» револьвер на «домашний» пистолет в кобуре и почесал по лестнице на задний двор. Вообще я в бар к Хмелю люблю с парадного крыльца бегать, но, учитывая его недавние приключения и странных людей в Фэрбэнксе, — лучше через двор.

Во дворе снег так никто и не разгреб, понятное дело, несмотря на все благие намерения. Прокопаны дорожки, к вечеру подледеневшие, да и все. Грузовик темной громадой у забора, перед ним сугроб перемолот в комья — это я его парковал впритирочку, вот и разъездил все. Но хотя бы с заднего крыльца бара лед отбит, что уже хорошо, не грохнешься. Кто постарался, интересно, Ваня или Хмель?

В баре было шумно. Холода прошли, народ по кабакам засиживаться начал. Почти все столы заняты, что для вечера вторника очень даже ничего успех. За стойкой Иван.

— Добрый вечер. — Он протянул мне руку. — Вернулись? Удачно?

— Да вполне, ты знаешь. — Я уселся на высокий табурет за стойкой. — Руководство?

— Болеет все. — Ваня показал на потолок. — Крутилось руководство тут, но я его отлеживаться погнал. Ужинать будете?

— Гм… — Я задумался. — Мне бы со Славой сперва поговорить. И жрать хочу.

Иван молча выставил на стойку черный дисковый телефон. Я снял трубку, постучал по рычажкам, зная, что у Хмеля в квартире такой же аппарат звякает. И Хмель почти сразу ответил:

— Что, Вань?

— Это не Вань, — опознался я. — Занят? Поговорить надо.

— Надо, — сразу же согласился Хмель, что малость удивило.

Обычно он ко всем «поговорить» относится с подозрением.

— Ты спустишься или как?

— Иди в подвал, я приду сейчас, только обуюсь.

— Иду. Вань, — я отдал телефон бармену, — а что есть перекусить?

— Блин-доги наши, — чуть ухмыльнулся он. — Еще горячие.

Это тетя Маша днем делает блинчики, потом в них заворачивают банальные сосиски. Ну и в духовку суют. Вполне съедобно под пиво.

— Дай штуки четыре.

Подвал у бара вроде как у меня, глубокий и сводчатый, но длинней. Дом не на равные части делится, и к тому же часть их подвала заходит под арку, то есть мой гараж. У Хмеля здесь пивоварня, кладовки, и все равно довольно много свободного места осталось. В углу он мешок боксерский повесил, а тут у стены стол стоит, вполне пригодный для восьмерых. Над столом полки, на полках кружки.

Я расположился с тарелкой за столом, схватил первый блин-дог, сунул в кетчуп, откусил… а ведь действительно голодный. Хотя днем вполне нормально поели. Встали в чистом поле, разложили еду на капоте, поставили термосы — и даже наелись.

Когда дожевывал второй, появился Хмель, одетый в треники и кенгурушку. Вид не то чтобы совсем больной, но и не совсем здоровый.

— Как ты?

— Лучше. — Он, не спрашивая, полез в кладовку за пивом. — Тебе какого?

— Да все равно, на твой вкус. Лечишься хотя бы?

— Чаем с малиной, — усмехнулся он. — У меня на пилюли до сих пор идиосинкразия. И хочется поболеть по-человечески, чтобы дома с книжкой лежать.

— И в школу не ходить, — добавил я.

— Примерно. — Он взял кружку и медленно, по стеночке, слил в нее бутылку темного пива. — Угощайся.

— Спасибо, — кивнул я, принимая кружку. — Разговор у меня к тебе.

— У меня к тебе тоже. — Он разжег плитку под чайником, затем повернулся, оперся на стену спиной и сложил руки на груди. — Сдавай кальки Линеву. Сдавай — или нам хана.

Вот как. Приключения, я смотрю, взгляды на жизнь изменили сильно.

— В том, что нам хана, если будем дальше темнить, — тут я отсалютовал кружкой, — однозначно. Вне всякого сомнения. Но при этом мы поторгуемся насчет самой карты.

— Я бы даже не торговался. — Он махнул рукой. — Голова нужней. Сказать, что я чудом уцелел, — это преуменьшить. Это даже не чудо, это… не знаю как назвать. Теперь Лига с Городом, похоже, еще и конкурирует за эти кальки. То есть будут стараться не только нас взять, но еще и обогнать друг друга. Пусть Линев даст знать, что кальки в контрразведку ушли, жить станет проще.

Я скривился, изображая глубокое сомнение.

— Не будут они об этом сообщать, Слав.

— Почему?

— Потому что им проще сыграть с нами в роли приманки. А так ничего не получится.

— Мы можем сообщить, — пожал он плечами. — Если слух в правильном месте пустить, он быстро куда надо дойдет.

— Верно. Но я бы на нашем месте Линеву подыграл.

— И остался без башки.

— Ну вот нет, не остался бы, просто аккуратно все делать надо. Линев, понятное дело, хочет Городских взять, а Лигу прижать, так? Ничто не изменилось. Если мы помогаем, то что взамен?

— Я ничего взамен не хочу, Коль, — вздохнул Хмель. — Я устал. У меня работы через край, новый бизнес, паб, проблемы с покупателями, и тут все эти линевские схемы. Ну надо оно нам?

— У нас есть выбор. — Я взялся за третий блин-дог. — Мы можем просто все сдать Линеву или можем попросить копию с кальки. А карта все еще у нас.

— Тебе твоего бизнеса мало? — Слава достал из тумбочки чайную кружку и поставил рядом с плиткой. — Чего ты хочешь достичь?

— Ди-вер-си-фи-ка-ции, — ответил я, прожевав. — У нас весь бизнес на Платона завязан. Не хочу остаться ни с чем, если что-то пойдет не так.

— А с чем ты хочешь остаться?

— Может быть, с тем, что мы найдем на этой карте. Кстати, у тебя контакты в «Форт-Регистре» есть?

— А что надо?

— Очень быстро право собственности зарегистрировать. Чтобы не тянули три месяца, как обычно.

— Есть… в принципе. Заплатить придется.

— Придется так придется.

— А что ты нашел?

Ну да, понять, что я именно что-то нашел, большой дедуктивной силы не требует. В Форте все давно распродано и поделено, а вот за его стенами в собственности лишь то, где люди живут. Или где кто-то что-то полезное нашел. Я вот уехал, вернулся — и регистрировать хочу. Значит, нашел.