– Если хочешь пойти со мной, советую переодеться в купальные шорты. Иначе тебе будет неудобно спасать меня, когда я буду тонуть.

– Ниса, – цежу сквозь зубы.

– Поторопись, дорогой муж. Иначе уйду без тебя. – Она скрывается за домом, а оттуда выходит уже с доской под подмышкой. – Кстати, там есть пляжный домик, в котором хранятся доски. Можешь взять себе любую, кроме той, в цветах. За нее мама порвет, – она подходит близко ко мне, наклоняется вперед и переходит на заговорщический тон: – Папа лично изготавливал для нее этот серф. Цветы кривовато нарисованы, но он старался. Так что выбирай любую, кроме этой, – уже нормальным голосом заканчивает она и идет к воде.

– Без меня в океан ни шагу! – кричу ей в спину и бегу в дом переодеться.

Конечно, Ниса не послушалась, но, по крайней мере, она не седлает волны, а только лишь доску. Беру в пляжном домике ту, которая стоит ближе ко мне – без цветов, я проверил, – и бегу к воде. Моя жена качается на мелководье, сидя на доске, и блаженно улыбается, прикрыв глаза и подставив лицо солнцу.

– Мама всегда говорит прятаться в тень, чтобы не было веснушек, – говорит она, когда я встаю рядом. – Но я люблю их.

– И я люблю, – отвечаю с улыбкой. Опускаю доску на воду и касаюсь указательным пальцем пары пятнышек на носу жены.

Мы катаемся так долго, что из воды я несу Нису на спине, сложив доски перед собой. Это чертовски тяжело, но меня подбадривает голос в ухе.

– В душ пойдем вместе. Не в тот, который на улице. В тот, который в моей спальне. Хочу тебя. Буду тебя облизывать, пока не попросишь пощады.

– Не страшно мне такое говорить? Я же наброшусь на тебя.

– Мне теперь ничего не страшно, у меня есть собственный ручной тигр.

– Ручной?

– Ладно, просто собственный, – тянет она и кусает меня за плечо.

Теперь я даже рад, что несу доски перед собой, потому что они прикрывают каменный стояк, скрыть который в шортах для купания не так-то просто.

Душ мы все же принимаем вместе, и да Ниса делает все, как обещала, только я не прошу пощады. Просто разворачиваю ее лицом к стене, поднимаю ее руки, удерживая одной своей, врываюсь в нее, ладонью закрывая ей рот, и трахаю так, что, кажется, словно дом сотрясается от диких толчков. Потом мы ужинаем с ее семьей на террасе с видом на океан и идем спать.

Уложив сонную Нису в постель, я беру телефон и выхожу на балкон, чтобы позвонить отцу. Вопрос с Ярой надо закрыть как можно скорее, иначе Ниса устроит мне Армагеддон. А ей нельзя нервничать.

– Добрый вечер, – здороваюсь я, когда отец отвечает на звонок.

– День, Омар, – говорит он.

– Я на острове у Фоули.

– Тебя тоже выкрали? – хмыкает папа, а я улыбаюсь. Если он в хорошем расположении духа, значит, можно обсудить серьезные вопросы, и шанс того, что он меня услышит, достаточно высок.

– Папа, я хотел поговорить насчет Яры.

– Не о чем разговаривать, – серьезно отвечает он. – Она твоя жена, так и останется.

– Нет, – твердо отзываюсь я. – Сабит любит ее, а я – нет.

– Мне плевать, – цедит отец. – Когда ты женился на ней, речь о чувствах не шла, тогда мы говорили лишь о долге.

– Это навязанный брак.

– А с Фоули добровольный? – парирует он.

– Твой младший сын будет несчастен. И я не прикоснусь к Яре.

– Омар, ты не ребенок, чтобы я тебя уговаривал.

– У меня есть предложение. Пока мы не договоримся с Валидом, Яра останется моей женой, не стану разводиться с ней. Потом, когда Сабит будет готов жениться на ней, я разведусь, а они заключат брак.

– Ты хоть понимаешь, какой резонанс это вызовет? – недовольно рычит папа.

– Я полностью отдаю себе отчет в последствиях. Но твое влияние, уверен, закроет все недовольные рты.

– Мне нужно подумать. – Папа прерывает звонок, как всегда, не прощаясь.

Это уже хороший результат. Отец мог упереться и не соглашаться, и тогда ситуация усложнилась бы. Понятное дело, жена моя и решать мне, но хочется обойтись с наименьшими потерями для репутации Яры, а этого можно достигнуть только с использованием положения отца. Девочка не заслужила осуждения, даже если оно будет исходить от тех, у кого грехов за неделю собирается больше, чем она совершит за всю свою жизнь.

Я еще немного любуюсь океаном, а потом возвращаюсь в спальню. Забираюсь под одеяло и прижимаюсь к жене. Она теплая и сонная. Кожа мягкая, и я не могу удержаться от того, чтобы лишний раз погладить ее. Целую оголенное плечо, пока глажу пальцами слегка округлившийся низ живота. А потом я закрываю глаза с довольной улыбкой на лице. Сейчас все складывается как нельзя лучше. Рядом со мной девушка, по которой я схожу с ума. Скоро она станет моей единственной женой. Мы закрываем самые опасные виды бизнеса, а, значит, станет безопаснее для меня и моей семьи. Мои собственные направления развиваются, что говорит о том, что я собрал отличную команду.

Я еще долго лежу с закрытыми глазами, проводя губами по плечу Нисы, и строю планы. О том, как мы будем жить в доме в пустыне, как родится наш ребенок, как Ниса будет занята работой, вернувшись к продаже своих рисунков. Как она будет учить арабский и рисовать, пока рядом в люльке будет качаться наш сын. Как по вечерам мы будем ужинать на террасе, провожая закат в пустыне. Потом Ниса родит еще одного ребенка, а за ним – следующего. Я тоже хочу большую и дружную семью, как у моих родителей. Наверное, не настолько большую, потому что рисковать здоровьем Нисы ради продолжения рода я не готов. Она – самое дорогое, что у меня есть. Я не осуждаю отца, но считаю, что ему уже давно пора было прекратить сеять свое семя и поберечь здоровье мамы.

Так и засыпаю, все еще улыбаясь и думая о нашем с Нисой будущем. А просыпаюсь от суеты в комнате и всхлипываний. Распахиваю глаза и упираюсь взглядом в Нису, которая заталкивает мои часы и кепку в сумку, с которой мы приехали. Резко сажусь на кровати.

– Ниса, что случилось?

– Ты случился! – рявкает она и резким движением вытирает со щек слезы.

– Что произошло? Ты почему плачешь?

– Хочу, чтобы ты свалил нахрен из этого дома, Омар!

Я подскакиваю с кровати и хватаю ее за плечи, заставляя выронить из рук полотенце, которое она зачем-то пыталась затолкать в