– Дебрифинг, сэр?

– Бой – странная штука, Бен. Он выкидывает разные фокусы с твоей памятью. Мы обнаружили, что лекарства мешают нашей программе. Твой организм полностью очистится примерно через шесть часов.

«Я все еще не понимаю, Зомби. Почему я должна в тебя стрелять? Почему ты не можешь им сказать, что просто сбежал? По мне, так стрелять в тебя – это лишнее.

«Рингер, надо, чтобы я был ранен».

«Почему?»

«Тогда они напичкают меня лекарствами».

«И что?»

«Я смогу выиграть время. Они не поволокут меня из вертолета прямо туда».

«Куда не поволокут?»

В общем, мне не надо спрашивать Воша об этом, но я все равно спрашиваю:

– Вы подключите меня к «Стране чудес»?

Он манит пальцем санитара, тот подходит, в руках у него поднос. На подносе только шприц и крошечная серебряная гранула.

– Мы подключим тебя к «Стране чудес».

Вчера вечером мы заснули прямо у костра, а сегодня утром я проснулась в нашей постели. То есть не в нашей, в моей. Или в постели Вэл? Проснулась в постели, но не помню, чтобы поднималась по лестнице. Значит, он принес меня сюда на руках и уложил, только сейчас его рядом нет. – Когда я понимаю, что его нет рядом, становится немного страшно. Когда он со мной, когда я вижу его глаза цвета шоколада и слышу голос, который укутывает, как теплое одеяло, мне гораздо легче отмахиваться от всяких подозрений.

«Ой, Кэсси, ты просто безнадежна».

Уже светает. Я быстро одеваюсь и спускаюсь по лестнице. Внизу его тоже нет, зато есть моя М-16, стоит у камина, начищенная и заряженная. Я зову Эвана. В ответ – тишина.

Беру винтовку. Последний раз я стреляла из нее в День солдата с распятием.

«Ты не виновата, Кэсси. И он не виноват».

Я закрываю глаза и вижу, как он раненый лежит на земле и одними губами говорит: «Кэсси, нет». А потом к нему подходит Вош и добивает.

«Это он виноват. Не ты и не солдат с распятием. Он».

Очень живо воображаю, как приставляю к его виску ствол винтовки и одним выстрелом сношу голову с плеч.

Для начала надо его найти. Потом я вежливо попрошу негодяя постоять спокойно, чтобы я могла исполнить свою кровожадную мечту.

Потом обнаруживаю, что сижу на диване рядом с мишкой. Одной рукой обнимаю мишку, другой винтовку. Я как будто снова в лесу в моей маленькой палатке, а в небе над лесом завис злобный глаз корабля-носителя. Над ним россыпь из звезд и планет. Наша – всего лишь одна из них. И за что именно нам досталось такое «счастье»? Из секстиллиона планет иные именно на нашей решили открыть свою лавочку.

Это слишком для меня. Я не смогу одолеть иных. Я таракан. Ладно, соглашусь с метафорой Эвана, поденка все-таки симпатичнее и умеет летать. Пусть я их не одолею, но смогу уничтожить нескольких гадов до того, как последний день моей жизни подойдет к концу. И начать я планирую с Воша.

Чувствую руку на своем плече.

– Кэсси, почему ты плачешь?

– Я не плачу. Это аллергия. Мишка насквозь пропылился, чтоб его.

Эван садится рядом, но со стороны мишки, а не со стороны винтовки.

– Ты где был? – спрашиваю, чтобы сменить тему.

– Смотрел, как там погода.

– И?

«Пожалуйста, ответь полным предложением. Мне холодно, мне надо услышать твой теплый голос, – когда я его слышу, я чувствую себя в безопасности».

Я подтягиваю коленки к груди и упираюсь пятками в край подушки.

– Думаю, сегодня подходящая.

Утренний свет проникает в щель между простынями, которые занавешивают окна, и красит лицо Эвана золотом. – Свет мерцает в его темных волосах, искрится в карих глазах.

– Хорошо. – Я начинаю ерзать на диване.

– Кэсси.

Он кладет ладонь мне на колено. Чувствую через джинсы, какая она теплая.

– Я тут подумал…

– Что все это просто дурной сон?

Эван трясет головой и нервно смеется.

– Я хочу, чтобы ты правильно меня поняла. Прежде чем что-то сказать, дослушай, хорошо? Я много думал и не стал бы об этом говорить, если бы…

– Ну же, Эван. Просто скажи, в чем дело.

«О господи, что он собирается сказать? – Я напрягаюсь. – Ладно, Эван, не волнуйся, можешь не говорить».

– Давай я пойду…

Я ничего не понимаю и трясу головой. Это что – шутка такая? Смотрю на его ладонь, она несильно сжимает мое колено.

– Я и думала, что ты собираешься пойти со мной.

– Я хотел сказать: разреши, пойду я, – говорит Эван и, чтобы я на него посмотрела, легонько трясет меня за колено.

Тут до меня доходит.

– Разрешить тебе пойти одному? Я останусь здесь, а ты отправишься искать моего брата?

– Ты обещала, что дослушаешь…

– Я ничего тебе не обещала.

Сбрасываю его руку со своего колена. Мысль о том, что он уйдет и оставит меня здесь, не только оскорбительна, она вселяет ужас.

– Я дала обещание Сэмми, так что можешь не продолжать.

Но он продолжает:

– Ты же не знаешь, что там происходит.

– А ты знаешь?

– Лучше, чем ты.

Эван тянется ко мне, но я упираюсь ладонью ему в грудь: «Только не это, приятель».

– Тогда расскажи.

Эван бессильно опускает руки.

– Подумай сама, у кого из нас больше шансов остаться в живых и сделать то, что ты обещала? Я сейчас не говорю, что у меня, поскольку ты девчонка, а я сильнее, круче и тому подобное. Я хочу сказать, что лучше пойти одному из нас, тогда у другого будет возможность разыскать его, если случится что-нибудь плохое.

– Последний довод принять можно. Только это не ты пойдешь первым. Сэмми мой брат. Черта с два я останусь здесь и буду ждать, когда какой-нибудь глушитель постучит в дверь и попросит в долг сахарку. Лучше я пойду одна.

Я спрыгиваю с дивана, как будто уже ухожу. Эван хватает меня за руку, я вырываюсь.

– Хватит, Эван. Ты, наверное, забыл, что это я позволила тебе пойти со мной, а не наоборот.

Эван опускает голову.

– Не забыл. Я все понимаю. – Он безрадостно смеется. – Вообще-то я предвидел твой ответ, но должен был спросить.

– Потому что считаешь, я не могу сама о себе позаботиться?

– Потому что не хочу, чтобы ты погибла.