Сереге стало как-то не по себе. Он попятился. Скрипучая дверь послушно вернулась на место, прикрыв собой ряды фигурок. Скрип прошелся по Щукину, как камень по стеклу. Его передернуло, в душу закрался неприятный холодок, стало как-то неуютно в этой полупустой комнате. Глебов на его месте давно бы сбежал, а он почему-то стоял, прислушиваясь к глухо бьющемуся сердцу. К стуку примешалось шварканье.

Мальчик повернул голову к окну. По дорожке шел дворник, время от времени взмахивая метлой.

Мысли заработали мгновенно.

«Убьет, – мелькнуло в голове. – Сделает статуей, скажет, что так и было. Барабанщице нужна пара – барабанщик».

Бежать к выходу было поздно, он не успевал проскользнуть не то что незамеченным – его могли поймать на месте преступления.

С удивлением он увидел, как руки его хватают обломанные ручки шкафа, распахивают дверцы. Он еще успел подумать о том, как бы так влезть в шкаф, чтобы не обрушить многочисленные полочки. Но сделать уже ничего не смог.

Неудачно развернувшись, он задел одну из полок, и фигурки с сухим шелестом посыпались на его спину. Он попытался рукой остановить их падение, но зацепил еще что-то, и куколки обрушились на него частым дождем. Серега все еще пробовал поймать маленькие ускользающие из его сведенных судорогой пальцев статуэтки, выпрямился, сшибая последние полочки в этой половине шкафа.

Дверца распахнулась, и на перепуганного Щукина уставились удивленные глаза дворника. Ничего не говоря, он выволок Серегу из шкафа, протащил по комнате и вышвырнул на улицу. Рука у него оказалась тяжелой – пинок получился хороший. Не удержавшись на одной из ступенек, Щукин кувырком полетел на землю, больно стукнулся задом, плечами, врезался затылком.

Хлопнула дверь.

– Ух ты!

Щукин сидел на земле, тряс головой, пытаясь небо и травку поставить в правильном порядке, а не вверх тормашками. Удалось это сделать не сразу. Окружающий мир опасно покачнулся, когда он встал на разъезжающиеся ноги.

В домике было тихо. Щукин был готов к ругани, крикам, наказаниям. Но ничего не происходило. Осмелев, он подкрался к окну. Дворник спал. Не раздевшись, он лежал на кровати, закинув ноги в ботинках на невысокую спинку, вытянув руки вдоль тела. Глаза у него были закрыты не до конца. Щукину показалось, что из-под полуприкрытых век дворник наблюдает за ним.

Он отстранился от окна.

С дворником было все ясно – только он мог творить все эти безобразия, сомнений больше не было. Теперь оставалось рассказать обо всем ребятам.

Как только подросток скрылся за зеленью деревьев, дворник открыл странно потемневшие глаза и сел на кровати. Под ногами хрустнули осколки фигурок.

Заручившись разрешением вожатого, Глебов помчался к корпусу, где жил первый отряд. На всякий случай он не стал идти через сам корпус, сталкиваться еще раз с первоотрядниками ему не хотелось. Хотя было интересно посмотреть: если Платона нет, то кто второй вожатый на отряде?

Он обогнул здание и уперся в закрытое окно. Это было неожиданно. На улице шпарило солнце, было жарко, во всем корпусе окна были распахнуты. И только одно закрыто.

В голове пронесся вихрь самых мрачных мыслей. Васька встал на цыпочки, заглядывая за пыльное стекло.

– Стоп, я тебя уже видел.

Глебов быстро повернулся. Перед ним стоял его давнишний приятель – невысокий паренек с лохматой челочкой.

– Здорово. – Васька почему-то обрадовался, увидев знакомое лицо. – Как дела?

– Опять что-то потерял? Или так зашел?

– Слушай, мне бы Вовку, старшего вожатого. Ты его не видел?

Парень взлохматил и без того лохматую челку и задумался.

– А с чего я его должен видеть? – удивленно спросил он.

– Как с чего? – опешил Васька. – Он ведь там живет. – И он кивнул в сторону окна.

Парень привстал, чтобы заглянуть туда, куда показал Глебов. Потом он опустился на пятки и долго смотрел на стоящего перед ним пацана.

– Никто там не живет, – наконец произнес он. – Там чемоданы лежат.

У Васьки внутри все оборвалось, мурашки пробежали по спине, колени предательски задрожали.

– Где он тогда живет? – резко осипшим голосом спросил он.

– Кто его знает? – На лице парня читалось полное равнодушие. – Я его ни разу не видел. Вроде есть у нас какой-то старший вожатый, я не в курсе.

– А отрядного вожатого у вас как зовут? – чуть ли не шепотом спросил Глебов.

– Ира, – теперь пришла очередь удивляться парню. – Ты что, не знаешь?

– Одна?

– Одна. Был еще какой-то хмырь, но ему не понравилось, и он уехал. Всего-то дня три прошло от начала смены. Мы его толком и не видели.

Васька никак не мог прийти в себя от услышанного.

– Все узнал? – лениво спросил парень.

Глебов кивнул и уже в спину уходящему знакомцу спросил:

– Сколько у вас сейчас человек в отряде?

– Столько же, сколько и в первый день было – двадцать семь. Чужих к себе не брали, своих не отдавали, – ленивой скороговоркой, не поворачиваясь, бросил он.

«Как быстро, – мелькнуло в голове у Васьки, – за одно утро два человека. Мы не успеем!»

Он помчался искать Петухова. Если Вовка с кем-нибудь успел поговорить, то это был начальник лагеря. Но он не знал, что именно Петухов был тем самым вожатым, в отряде которого была Таня Захарова. Может, Володя что-нибудь не так спросил или не так сделал? Может, Сергей Сергеевич помнит еще эту встречу? Она не могла произойти давно. Времени прошло всего ничего – два часа до горна, а потом завтрак.

По закону подлости, когда человек нужен, найти его всегда сложно. Глебову пришлось прочесать все закоулки, прежде чем он нашел начальника – Сергей Сергеевич был в самом дальнем конце лагеря, на волейбольных площадках, следил, как физрук вешает новые сетки.

– Кажется, твоя фамилия Глебов. – Петухов был утомленный, лицо бледное, глаза смотрели мимо собеседника. – Я же сказал, чтобы ты был с вожатым. Третий отряд сейчас должен быть на пляже.

– Меня отпустили, – заспешил Васька, испугавшись, что его не дослушают. – Сергей Сергеевич, с вами сегодня не говорил Володя, старший вожатый?

В глазах Петухова что-то появилось. На мгновение они сделались жесткими, а потом взгляд опять стал рассеянным.

– Я ни с кем сегодня с утра не разговаривал, – уклончиво ответил начальник.

– А самого Володю видели? – не заметив того, что Петухов уходит от ответов, все еще продолжал наседать Глебов.

– Какого Володю?

– Старшего вожатого.

– Нет, не видел.

Больше спрашивать было не о чем, но что-то Ваську смущало. Они немного постояли с начальником друг напротив друга. Петухов ждал. И тут Глебова прорвало. Он рассказал обо всем, что произошло за эту долгую неделю. Сергей Сергеевич выслушал молча, ни разу не перебил и даже, как Ваське показалось, не переступил с ноги на ногу.