Джулия тоже молчала, только смотрела на него, откинув свои растрепанные волосы назад. Он заметил, что ногти на ее руках обгрызены.

– С тобой все в порядке? – спросил Энтони, встревоженный странным выражением ее лица и молчанием.

– Посмотри, это же розовые незабудки? – неожиданно спросила она, размахивая перед ним маленьким цветком, который выдернула из живой изгороди. – Самоцвет надежды, прекрасная незабудка. Разве они не прекрасны? А? Как ты думаешь? Я просто обожаю цветы.

– О, не знаю. Не обращал внимания.

– Не обращал внимания! Ха! – Она издала чересчур громкий и чересчур презрительный смешок. – Сразу видно – мальчишка!

– Моей тете они нравятся. Она их использует. Ромашку кладет в чай и тому подобное. – Энт уставился на цветок, которым она размахивала. – В любом случае это не незабудка. Это белладонна. – Он аккуратно взял цветок из ее руки. – Тебе стоит научиться различать такие цветы. Они адски ядовиты, Джулия, я бы не… о!

Он не успел договорить – Джулия вдруг прислонила его к изгороди и поцеловала – неуклюже и сумбурно. Застигнутый врасплох Энтони стоял неподвижно, ожидая, пока она закончит, а когда она от него оторвалась, то засмеялась и сказала:

– Господи! А ведь я насчет тебя ошиблась!

– Что ты имеешь в виду? – спросил он, чувствуя себя уязвленным.

– Ну, мне хотелось страстной интермедии, и казалось, ты идеально для этого подойдешь. Но ты раньше никогда ни с кем не целовался, так?

От неожиданности Энт честно покачал головой:

– Конечно, нет. С кем здесь целоваться?

Джулия снова театрально засмеялась и вновь поцеловала его, и Энтони обнаружил, что в этот раз она стояла как-то по-другому, и ему это понравилось. Ему нравился ее мягкий, но настойчивый язык у него во рту, и он слегка наклонил голову, чтобы получился настоящий поцелуй, а потом обхватил ее руками и почувствовал, что она сильнее прижалась к нему, и это было еще лучше. На вкус ее губы отдавали чем-то горьковатым и затхлым, но, несмотря на это, они были влажными и налитыми, и он обнаружил, что отвечает на ее поцелуй, проскальзывая своим языком в ее рот: у него не было времени все обдумать, он просто действовал.

Прошло ужасно много времени, в течение которого его эрекция была сжата чересчур узкими шортами, отчего ему стало больно, и он переживал, что опозорится перед девочкой, если она не остановится. Он отстранился от нее, и она отступила, очередным драматичным жестом откинув волосы с глаз.

– Вот так, черт тебя возьми, – удовлетворенно сказала она. – Молодец! Разве это не то, чего ты хотел?

– Нет, – искренне сказал Энтони. – Совсем не то. Но мне понравилось, когда я пообвыкся.

Джулия выглядела слегка сконфуженной и раздраженной; этого ответа явно не предполагала та пьеса, что она заранее сочинила в своей голове.

– И это все, что ты мне скажешь?

– О, ну… – сказал Энтони. – В таком случае я скажу «спасибо». – Он окинул взглядом сине-фиолетовое небо. – Нам пора возвращаться…

– Ты боишься темноты?

– Конечно, нет, – поспешно ответил он. – Не глупи.

– Если ты боишься, у меня есть банка со светлячками, которых я собрала. Могу дать их тебе, если хочешь.

– Зачем?

– Ну, они же светятся. Я держу их на крыльце, чтобы, когда я возвращаюсь с ночных прогулок, было светло. Иногда ставлю их в свою комнату. Они просто… светятся.

Он не смог сдержаться и рассмеялся. Она улыбнулась в ответ.

– Светлячки светятся, – сказал он. – Я запомню.

– Они милые. Вырабатывают свет, но не так много, чтобы помешать светомаскировке, – запальчиво сказала она и улыбнулась, на этот раз естественно, отчего лицо ее просияло. – Но достаточно. Я найду парочку и покажу тебе.

Он пожал плечами.

– Ладно. Хорошо. Но найди в библиотеке что-нибудь про белладонну или попроси подарить тебе на день рождения книгу о цветах, или что-то такое. Можно умереть, если съесть ее ягоды, честное слово.

– Эх ты, маленький дурачок, – сказала Джулия, ничуть не взволнованная услышанным предостережением, и пошла чуть впереди него.

Энт размышлял, откуда она берет фразы для разговора – она говорила так, словно выписывала их из книг и потом повторяла. Он проследовал за ней до ее дома по покрытой листьями дороге, густо пахнущей жимолостью. Он был скорее удивлен исходом вечера, чем недоволен им. Энт рассеянно провел костяшками пальцев по своему паху, гадая, повторятся ли когда-либо события последнего часа, и чувствовал пощипывание в губах. Когда Джулия повернула к своему дому и радостно помахала ему на прощание, он помахал в ответ и остановился, глядя ей вслед. Темные волосы девочки слегка подпрыгивали между ее тонкими лопатками. «Боже, – подумал он, – уж чего-чего, а этого я не ожидал».

Он шел домой, слушая плещущееся в бухте море и неизменные звуки разбивавшихся о сушу приливных волн. Он думал о том, как сливались губы его и Джулии, как ее тело прижималось к нему, гадая, почему же она вела себя так – и тут услышал голоса.

– Я уверена, дорогая Дафна, нет. Я не могу.

– Можешь, Дина. Всего один. Давай, дорогая.

– Я все уже сказала, и ты отлично знаешь это! Не будем больше об этом. Я не хочу с тобой ссориться…

Шум от ветра и волн был слишком сильным, поэтому он подошел к дому поближе. Звук шуршащего под его ногами песка казался невыносимо громким.

– …Должна сделать это еще один раз. Мне жаль, но ты должна. Ради него.

– Да, – последовала долгая пауза. – Ради него. Тебе нужно быть крайне осторожной.

– Конечно. Они не станут подозревать такую милую английскую девушку, как я.

Они, кажется, перешли в другое место, потому что следующие их фразы было не разобрать, но, как только Энт тихо забрался на балюстраду крыльца и напряженно прислушался, Дина сказала:

– Думаю, в военное время каждый делает то, что должен.

– Почаще говори себе это, дорогая. – Дафна рассмеялась низким, веселым смехом, от которого у Энта в жилах застыла кровь.

Французское окно открылось, и он, сжавшись, спрятался за домом. Он увидел, как из окна что-то выкинули прямо в дрожащую гущу диких цветов, растущих у дома вперемешку с крапивой. Что-то, что развевалось на ветру.

Волосы. Человеческие волосы.

Энт начал громко свистеть, а затем поднялся по лестнице на крыльцо. Он неспешно зашел в гостиную, хлопнув дверью чуть громче, чем обычно. Дафна посмотрела на него с раздражением и тревогой.

– Ты рано вернулся.

– Ну… – начал было он, а потом увидел тетю. От ее волос остался только неровный ежик. Серые и коричневые пряди лежали на паркетном полу. Дина хлопала себя по шее.

– Ощущения странные. Это Дафна придумала. – Она повернулась к Энту.