Звук повторился. Стук в дверь. Она взглянула на часы. Половина двенадцатого. Какого черта?

Андреа встала и босиком прошлепала в гостиную. Кто-то снова постучал в дверь. Стук спокойный, вежливый: похоже, человек с той стороны не торопится.

– Да?

– Мэм, это офицер Браунинг из машины внизу, – послышался из-за двери приглушенный голос. – Мы получили сообщение, что в вашем доме посторонний. У вас всё в порядке?

– Здесь никого нет. Дверь заперта.

– Вы уверены, мэм? Соседка сообщила, что видела, как кто-то поднимался по пожарной лестнице. Не хотите, чтобы я зашел и взглянул?

У Андреа замерло сердце. Пожарная лестница ведет прямо к окну ее спальни! Она уверена, что окно закрыто на задвижку, но… Перед глазами возник ужасный образ: Род Гловер притаился под кроватью и ждет, словно чудище из ночного кошмара. «Мама, у меня под кроватью бука!»

– М-м, подождите… – Андреа подумала о том, чтобы надеть халат; но халат остался в спальне, рядом с окном – и с пожарной лестницей. Ладно, переживет офицер Браунинг, что на ней пижамный топик и нет лифчика.

Она подошла к двери, выглянула в глазок. У двери стоял мужчина в форме; он нетерпеливо оглядывался по сторонам, и Андреа не видела его лица.

Она отодвинула задвижку, отперла замок и распахнула дверь.

– Входите…

Он повернулся к ней лицом – и мир вокруг затрещал и рухнул. Невидимая угроза, смутное детское воспоминание, ночной кошмар – обернулись чудовищной реальностью.

Андреа хотела закричать, но он, каким-то змеиным броском выбросив руку, схватил ее за горло и сжал, и вместо крика из груди вырвался сиплый, задушенный писк. Гловер переступил порог, ногой захлопнул за собой дверь. Полицейская форма ему шла, только безумная свирепая ухмылка на лице никак не могла принадлежать служителю закона.

– Ну, здравствуй, Андреа! – прошипел он. Второй рукой приставил нож к ее щеке, прямо под глазом, и нажал, протыкая кожу острием. – Не сопротивляйся, или Зои достанется одноглазая сестренка. Не кричи. Вообще ничего не делай. Ясно? Если поняла, моргни.

Андреа в ужасе заморгала, открывая и закрывая рот, словно рыба, выброшенная на берег.

– У меня хорошая новость, – продолжал Гловер. – Ты нужна мне живой. Хочу, чтобы Зои, когда вернется, увидела страх в твоих глазах. Пусть пожалеет, что бросила сестренку одну. Пусть чувствует себя виноватой. Так что будешь вести себя тихо – я тебя не трону. Поняла?

Андреа снова моргнула, чувствуя, что на глазах вскипают слезы. Даже если б она и захотела сопротивляться, не смогла бы. Страх лишил ее сил, превратил мышцы в желе. Легкие горели от недостатка воздуха, перед глазами плясали черные мушки.

Гловер чуть ослабил хватку, и Андреа с хрипом втянула в себя воздух.

– Пойдем-ка в спальню, – предложил он.

Медленно шагнул вперед, и ей пришлось попятиться. Неожиданная мысль поразила ее: он знает, куда идти. Двигается спокойно и уверенно, не сводя глаз с нужной двери, как будто план квартиры Зои прекрасно ему известен.

Из груди Андреа вырвалось рыдание.

– Ш-ш-ш! Тихо, тихо!

Шаг. Еще шаг. Одна рука у нее на горле, другая держит нож, пляшущий перед глазом, совсем близко. Андреа в ужасе зажмурилась.

– Открой глаза. И шагай.

Когда они проходили мимо гостевой комнаты, ее дверь открылась. Гловер, казалось, этого не заметил – полностью сосредоточился на двери спальни и на испуганном лице Андреа. Из гостевой спальни показался растерянный Марвин. Встретился с Андреа взглядом – и в его глазах она прочла понимание. Он уже начал двигаться, но Гловер развернулся стремительно, как змея, отшвырнул Андреа к стене, а нож с размаху вонзил Марвину в грудь. Тот ахнул, глаза его остекленели; а Гловер с силой ударил его кулаком в лицо. Что-то хрустнуло, Марвин пошатнулся и упал навзничь, по дороге стукнувшись головой о дверную ручку. На полу вокруг неподвижного тела почти сразу начала растекаться лужа крови.

– Нет! – закричала Андреа.

В следующую секунду нож возник у нее перед глазом.

– Интересный у тебя телохранитель, – прошипел Гловер. – За этот сюрприз я тебе так отплачу, что надолго меня запомнишь!

Он грубо втолкнул ее в спальню. Теперь его лицо затвердело, на нем читался гнев, зубы оскалились в злобной нечеловеческой усмешке. Он развернул ее спиной к себе – и Андреа почти ощутила облегчение от того, что больше не видела его лица. Гловер с силой толкнул ее на кровать.

Несколько секунд пустоты – а затем вокруг горла обвилось что-то мягкое. Какая-то тряпка. Андреа вспомнила, что говорила ей Зои: Гловер помешан на удушении своих жертв.

Ей не выжить.

Даже если изначально он и намеревался оставить ее в живых, то просто не справится со своими желаниями. Изнасилует и задушит, как и всех прочих девушек.

И уже ничего не сделаешь. Тряпка врезалась в горло, Андреа начала задыхаться. Она бессильно цеплялась за простыню, а Гловер, бормоча проклятия, издавая какие-то нечеловеческие звуки, стаскивал с нее пижамные штаны.

Она уже теряла сознание, впадала в блаженное забытье, когда он слегка ослабил давление, и Андреа вновь смогла глотнуть воздуха. Об этом Зои тоже рассказывала: Гловер старается, чтобы его жертвы оставались в сознании до самого конца.

Вместе с воздухом она вдохнула его запах – мерзкий запах пота и чего-то еще, звериного и нечистого. Отчаянно забилась, не желая, чтобы эта тварь к ней прикасалась. А он, сдавленно рыча, тискал и лапал ее обнаженное тело.

И вдруг раздался грохот.

У Андреа зазвенело в ушах. Тряпка, сдавливающая горло, куда-то исчезла, и теперь она могла кричать свободно, во всю мочь, сколько пожелает. Обернувшись, увидела расплывчатый силуэт у дверей. Марвин с пистолетом в руке.

Поискав глазами Гловера, увидела, что он скорчился в углу и с гримасой держится за бок. Глаза его – глаза зверя – метнулись к Марвину, и во взгляде промелькнул страх.

Снова оглушительный грохот – еще один выстрел. Зазвенело, разбиваясь, оконное стекло, и Андреа поняла, что Марвин промахнулся – должно быть, ослаб из-за потери крови и не мог как следует прицелиться. Сейчас Гловер тоже это поймет, бросится на старика и в несколько секунд с ним расправится!

Однако Гловер не стал нападать. Страх ясно читался в его лице – страх хищника, привыкшего к легкой добыче и непривычного к боли. Необходимость сражаться застала его врасплох. Он бросился вперед – не к Марвину и его пистолету, а к двери. Марвин попытался выстрелить в третий раз, но Гловер уже выбежал из комнаты.

Мгновение никто из них не двигался, а затем Марвин шагнул вперед, пошатнулся и рухнул на пол лицом вниз, по-прежнему сжимая в руке пистолет.

Зои сидела на кровати. Вокруг были в беспорядке разбросаны бумаги: снимки с мест преступлений, рукописные заметки, подытоживающие все, что проливало какой-то свет на роль Дебры Миллер.