– Антон скажет, что обознался?

– Да, я у него сегодня в больнице была. Убедила его, что ты ни в чем не виноват… Да он и сам, если честно, в этом сомневается.

– Мне сказали, что ранение у него легкое.

– Как говорят врачи, жизненно важные органы не задеты. Жить будет. Возможно, счастливо… У него свое счастье, у нас свое, за него бороться надо.

– Ты не переживай, мне много не дадут, лет пять-шесть. Может, и меньше. Ждать будешь?

– Ждать?! Ждать буду… Но дело до суда не дойдет.

– Дойдет. Я этого хочу.

– С ума сошел? – возмутилась Инга.

– Говорят, что тюрьма – это чистилище. Может, я очищусь там?

– Вот только блажить не надо!

– Я серьезно.

– Тебе не адвокат нужен, а психотерапевт.

– Может, лучше священник?

– А что, неплохая идея! Скоро тебя выпустят, пойдешь в церковь, там и священник будет… Хватит хандрить, Мускатов. Развел здесь какую-то достоевщину! Двадцать первый век на дворе, третье тысячелетие…

– А какая разница?

– Одна дает, другая дразнится… Если ты сядешь, то вину свою признаешь.

– Но я не виноват.

– А я не знаю! Если признаешь вину, значит, виноват. Значит, Вику приревновал, значит, у тебя любовь с ней.

– Не было ничего.

– Вот и докажи, что не было!.. А я докажу, что люблю тебя. Вытащу тебя отсюда! И докажу, что ничем не хуже твоей Лешки!

– Ты не хуже.

– И все равно докажу!

Инга уверена была в том, что сможет вытащить его из тюрьмы, и Кирилл возвращался в камеру с чувством, что уже завтра его выпустят на свободу. Что ж, упираться и проситься обратно на нары он не будет.

Говорят, милицейская форма придает солидности, но в штатском пальто Борис выглядел более пристойно, чем в своей куртке мышиного цвета. Только важности все равно недоставало, что в форме, что так. Неуверенный он какой-то, мнущийся.

– Даже не знаю, зачем я с тобой связался? – невесело сказал он, вяло постучав пальцами по крышке перчаточного ящика.

– Ну, если вдруг уволят, у тебя будет практика частного детектива, – пытаясь его приободрить, широко улыбнулась Инга.

– С тобой точно уволят… Признайся честно, ты стащила нож из машины?

Это был больной для него вопрос. Начальство решило, что Борис банально не уследил за машиной, и устроило ему взбучку. До увольнения дело не дошло, но все равно приятного мало. Но тем не менее он соглашался помогать Инге. И неважно, что из-под палки и за деньги.

– Да, и проглотила. Когда переварится, дам знак.

– Тебе бы все шутки шутить.

– Не до шуток мне, Боря. Мне Кирилла выручать нужно. На месте преступления нашли расческу с отпечатками его пальцев.

– Плохо. Для него.

– И для меня плохо… Мне твоя помощь нужна.

– А зачем я, по-твоему, здесь? Есть зацепка. Если Виолетта тебя по-прежнему интересует.

– Очень интересует. От нее уши растут, от нее… Что там у тебя, выкладывай, не томи.

– Брат у нее здесь в Москве живет.

– Двоюродный?

– Почему двоюродный? Родной.

– А у меня нет родного брата. Только двоюродный. Вот и подумалось… Ты на меня внимания не обращай… Так что с братом?

– Ничего. Живет в Москве, работает. Магазин у него свой. В прошлом году он проходил по делу о контрафактном товаре, сначала обвиняемым, потом свидетелем… И еще он проходил свидетелем по делу гражданки Пасьяновой, ныне Романцевой. Я так понимаю, он был причастен к ее аферам.

– Ну, что и требовалось доказать. Брат торговал сестрой. Борис, мне кажется, что я тебя люблю…

– Да ты не спеши. Может, он уже остепенился. Жена у него, двое детей…

– И что?

– Ну, я бы на его месте рисковать не стал.

– Хочешь не хочешь, а надо. Если он от Виолетты зависит… А он может от нее зависеть?

– Не знаю, не знаю.

– Что ты не знаешь? Ты должен мне помочь. Мы должны вывести этого гуся на чистую воду.

– Как?

– Вот ты и думай… Денег заработаешь и заодно дело раскроешь. Глядишь, капитана получишь.

– Мне только летом старшего лейтенанта присвоили, до капитана еще далеко. И дело это не мое. Да и район чужой…

– А деньги? Тем более у тебя сегодня выходной.

– Ну, выходной. А что делать? Брать этого деятеля за грудки? А на каком основании? Он меня на три буквы пошлет, а потом еще вой поднимет: менты, беспредел, все такое прочее…

– А если его на прослушку взять?

– Не понял.

– Ну, как частные детективы работают. Ставят прослушку, слушают разговоры, делают выводы…

– Почему только частные детективы? У нас тоже так работают. Но для этого существует специальное подразделение со специальной техникой…

– Какая техника? «Жучок» да приемник.

– Все-то ты знаешь.

– Чай, не в каменном веке живем.

– Где я тебе «жучка» возьму?

– Это ты у меня спрашиваешь?

– Ну ладно, допустим, я с этой проблемой разберусь. А как «жучка» подсадим? Это целая проблема…

– В машину можно установить. И в шапку… Если он в шапке ходит…

– Как? Я к нему в машину влезть не могу…

– Я тоже… Он меня знает. Должен знать. Если следил за нами… А если я Таньку позову? Нет, лучше Лельку…

Инга вспомнила о своих подружках. Впрочем, она о них и не забывала. И Танька у нее в гостях бывала, и Лелька.

Надо будет позвонить Лельке, она хоть и не такая симпатичная, как Танька, зато комплексов у нее поменьше и язык подвешен. Да и Кирилл ей нравится. Инга всерьез подозревала, что Лелька спит и видит, чтобы занять ее место. Что ж, на этом можно сыграть.

Пока Борис искал аппаратуру, Инга обрабатывала свою подружку. Позвала ее в гости, приготовила коктейль, за бокалом которого призналась, что ей понравился один мужчина и она ревнует его к любовнице. «А как же Кирилл?» – спросила Лелька, пытаясь подавить наползающую на губы улыбку. Похоже, она уже представляла, как откроет Кириллу глаза на его неверную невесту. Инга в ответ лишь неопределенно пожала плечами. Дескать, ничего не могу с собой поделать.

Лелька заглотила наживку и согласилась помочь Инге. Правда, ей пришлось битых два часа сидеть с ней в машине, ожидая, когда Никита Пасьянов закончит свой рабочий день и отправится домой. Борис уже справился со своей задачей, он и жучок раздобыл, и радиомаячок для слежения за машиной. Вычислил и сам автомобиль, на котором ездил Пасьянов. Его «Икс-пятый» «БМВ» стоял напротив магазина сантехники, которым он владел. Лельке осталась сущая мелочь, – проникнуть к нему в машину и воткнуть «жучок» под сиденье.