– Федор, ты меняй ратника на сосне каждый час – ветер сильный, да и не согреешься там ничем.

– Помню, боярин.

К полудню наблюдатель закричал:

– Вижу обоз!

– Ну так слазь.

Я оставил с Федором пяток бойцов, строго наказав ему ничем себя не обнаруживать, сидеть тихо. Выступать только по моему сигналу – выстрелу или крику.

– Все исполню, как велишь, боярин. Поскорее бы уже, замерзли все.

– Мушкеты и пистоли у кого есть – под полушубками греть, дабы не подвели.

– Знают уже хлопцы.

С другими пятью ратниками мы перебежали дорогу и укрылись там за кустами.

Обоз был уже виден на подступах к холму. Поднимался он очень медленно. Что же они так тянутся? Пора бы уж им здесь быть. Ноги в сапогах задубели. Я растирал перчаткой лицо, чтобы не поморозиться.

Внизу, между нами и подножием холма – не менее чем в полуверсте, хлопнул выстрел. А может, это дерево от мороза треснуло? Очень ведь похоже – такой же сухой треск. Или все-таки стреляли? Раздалось еще несколько выстрелов. Сомнения отпали. Похоже, на обоз напали, но не здесь, на мой взгляд, в самом удобном месте, а немного ниже.

Я выскочил на дорогу. Ожидая сигнала, мои хлопцы дисциплинированно сидели на своих местах.

Дорога просматривалась метров на двести вниз, потом делала поворот. На ней было пустынно. Придется оставлять удобные позиции и самим двигаться вниз, в сторону обоза.

– На коней!

Через пару минут небольшая рать уже была готова к выступлению.

– Вперед!

Замерзшие кони рванули с места в галоп.

Двести метров пролетели мгновенно. На повороте я поднял руку. Не хватало еще, чтобы стрельцы нас за разбойников приняли да стрелять начали. Не хотелось подвергать бойцов неоправданному риску.

– Федор, стоять здесь! Ежели появится кто с любой стороны – всех задерживать. Я посмотрю, что там.

– Боярин, может, я вместо тебя?

– Меня их старший сразу признает – видел в лицо, а тебя нет.

Я рысью направил коня по дороге.

За поворотом открылась картина боя. До остановившегося обоза было метров сто пятьдесят. Разбойники напали на него с левой стороны дороги. Стрельцы спешились и укрылись за санями, изредка постреливая из пищалей в нападавших – видно, заряды берегли. На дороге лежало несколько убитых стрельцов. Но что хуже всего – вдалеке я увидел приближающихся всадников – с десяток, но это были люди Ивана, я просто печенкой их чуял. Сейчас поднимутся сюда – не более получаса им для этого надо, возьмут оставшихся в живых стрельцов в клещи, и тогда им долго не продержаться.

Что же делать? Подобраться к стрельцам по дороге рискованно – не стрельцы, так разбойники подстрелят. Вот что – углублюсь в лес по правой стороне и подберусь к стрельцам с тыла. Надо с ними попытаться связаться, предупредить о второй банде – она уже на подходе, и договориться о совместных действиях.

Я свернул коня с дороги и направил его в глубь леса. Тяжело шел конь, снегу намело – по самое брюхо. И очень неприятно, если конь ногой попадет в нору или наткнется на поваленное и скрытое под снегом дерево. Он сломает ногу, и тогда я в решающий момент окажусь безлошадным.

С трудом проехав половину пути, я остановился и привязал повод к дереву. Дальше надо было пробираться пешком. Конь – цель крупная, да и шуму от него много.

Остаток пути я добирался почти ползком, проваливаясь в снег по пояс. Редкие выстрелы и крики на дороге позволяли ориентироваться. Я пополз к обозу.

Вот и стрельцы. Большая часть – человек пятнадцать – живы, но что еще не понравилось – за тылом не смотрел никто. Все внимание было сосредоточено на нападавших.

Когда я тронул за ногу лежавшего за санями стрельца, тот от неожиданности заорал.

– Чего орешь?

– Почто за ногу лапаешь? Ты кто?

– Старший ваш где?

– Вон, на дороге убитый лежит.

Так, час от часу не легче. Потому стрельцы и отстреливаются вразнобой – руководить некому.

– Ну, кто-нибудь – десятник есть?

– Вон лежит, за теми санями.

Где ползком, где перекатом я добрался до десятника.

– Ты старший?

– Над стрельцами теперь выходит – я. Да и над обозом, получается, тоже – казначей-то убит. А ты кто?

– Боярин вологодский, Михайлов. Снизу десяток верховых поднимается – банде на помощь.

– Тьфу ты, как чуял!

– Не плюйся. У меня свой десяток ратников – чуть выше по дороге стоят. Давай так. Я со своими по лесу вас обойду и – на дорогу, встречу незваных гостей. Ты пока держись. Только нас не перестреляйте.

Десятник повеселел. Приятно сознавать, что на дороге ты не один, пришла нежданно-негаданно помощь.

– Давай, боярин. Уж теперь-то мы точно продержимся! Уцелей только!

– Как звать-то тебя, десятник?

– Прохором.

– Удачи, Прохор!

Я под прикрытием саней отполз назад, в лес, а уж там – где ползком, где на ногах, добрался до коня и выехал на дорогу.

Хлопцы мои уж беспокоиться стали, что отсутствовал долго.

– Парни, ситуация такая, можно сказать – хреновая. На дороге стрельцы оборону держат, от разбойников отстреливаются. А на помощь злодеям подмога спешит – десяток конный. Наша задача – по лесу обойти место боя, выйти на дорогу, спуститься вниз и разбить злодеев. Все понятно?

– Все, боярин.

– В лесу ноги лошадей беречь!

– Знамо дело!

Углубившись в лес, мы спешились и повели коней в поводу. Каждые двадцать-тридцать метров я менял идущих первыми лошадь и воина. Им тяжелее всех – дорогу в снегу пробивают. И прошли-то немного – метров двести с небольшим, а взмокли. От людей и лошадей пар валил.

Наконец выбрались на дорогу.

– Все целы?

– Все!

– Да я о лошадях!

– И мы о них.

– Проверьте мушкеты – вдруг снег на полки попал, да свежего пороха подсыпьте. Как сблизимся с татями, дам остановку. Тогда каждый выцеливает себе врага и стреляет. Чем больше мы их перестреляем, тем меньше сами потерь понесем, когда до сабель дело дойдет.

– Ясно.

– Тогда с богом – вперед!

Дорога была узкой – в одни сани, но снег утоптан. Мы скакали в два ряда, стремя в стремя. Я с Федором впереди, десяток – за нами.

Вскоре из-за поворота показались всадники. Они заметили нас и замешкались – явно не ожидали встретить конных с оружием.

– Десяток, стой!