Ласкез рвался в Аджавелл. Теперь, благодаря товуру Лириссу, он знал точно: старший детектив Роним Грингросс служил именно там. Тэсс продолжала сомневаться, что брат оправданно надеется на помощь своего старого знакомого, но более по этому поводу не спорила. К тому же она не могла не признать, что, окажись Ласкез прав, поддержка такого взрослого окажется полезна. У Ронима могли быть связи. В конце концов, хотя бы понимание, что можно сделать для управителя. И, может быть, существам из Малого мира, оказавшимся в Большом раньше времени и при плачевных обстоятельствах, не стоило разбрасываться такими связями?

С Ласкезом Джер хотел услать Еву. Девочка, которой, в общем-то, было не из чего выбирать, сдалась. Тэсс понимала, почему друг брата так настаивает: лгать про веспианку отцу он не мог, ограничиваться обтекаемыми нелживыми формулировками устал, а в случае если Евы кто-то хватится… да, все было очевидным. Джер быстро привязался к ло Лириссу и совсем не хотел для него лишних неприятностей. Еве лучше было исчезнуть из места, где алопогонные составляли такую значимую часть населения, пока существовал хотя бы маленький риск, что вести с Веспы окажутся более детальными и подробными, чем короткое сообщение в духе «небольшая стычка на берегу, побег одного подростка». А в том, что вести будут, а возможно, куда-то уже дошли, Тэсс не сомневалась.

Двоим предстояло отбыть уже завтра днем, на трансконтинентальном бронированном поезде с именем Белый Олень.

Этот состав отличался от веспианских грузовых, составлявших железнодорожное большинство Перешейка и пересекавших его за считанные часы. Он отличался и от невидимок, старавшихся меньше попадаться на глаза. Нет, Белый Олень был степенным и элитным поездом, а имя свое носил за венчавшие паровоз ветвистые стальные рога. Он курсировал от Тев-де-Зуллура через Такатан, Аджавелл, Галат-Дор и еще с две дюжины больших и маленьких городов. Билеты на него продавались только то-син, чиновникам или тем, кому они выписали соответствующую бумагу. Олень считался высококлассным, поэтому не проходил на протяжении пути никаких досмотров. Но товур Лирисс лично взял билеты друзьям сына именно на него потому, что алопогонные предпочитали на нем не ездить. Обычно они выбирали его близнеца, Красного Оленя, который завтра же должен был забрать большинство их из Такатана и развезти по местам службы. У прибывших на кораблях были иные планы… но их товур Лирисс не опасался:

– Им нет дела до таких мелких букашек, как вы, не до того. А с этими рогатыми будет столько шума, что вы ускользнете играючи.

До Аджавелла было примерно шесть вахт пути на поезде. Ласкез надеялся, что, встретившись с Ронимом, сможет – вместе с ним или один – сесть на самолет до Галат-Дора. Уже там он собирался воссоединиться с остальными. Остальные же…

Тэсс расстроилась еще и потому, что очень хотела поехать с братом. Но здесь она вспомнила – не без помощи Джера – свое собственное обещание: помочь Страннику узнать тайну его пропавшего Зодчего. Если пока эта помощь заключалась в следовании по карте… то хотя бы так. Ей предстояло вместе с Ву вести корабль дальше. Джер собирался какое-то время провести с отцом. А доктор Довэ оставалась с ним, что тоже стало неприятным сюрпризом. Но Тэсс не могла не согласиться, когда Джер в обычной своей резкой форме заявил:

– Она не отправится в путь на этом корабле. Не знаю, что с ней не так, но она будет под моей защитой. Нашей защитой.

Доктор тогда только покачала головой, однако не возразила. Тэсс примерно понимала, почему: она вспомнила, как женщину преследовали корабельные снасти. У ла Довэ что-то явно не заладилось со Странником. Наверное, она была рада возможности туда не возвращаться. К тому же, когда в городе станет потише, они с Джером все же собирались хоть что-то узнать о точном положении Паолино, а еще о происходящем на острове Четырех Ветров. Ведь все уже должны были хватиться воспитанников Крова… и в Такатане, расположенном к нему ближе Аджавелла и Галат-Дора, давно и крепко наладившем связи с жителями Малого мира, получить информацию такого рода было проще.

Тэсс поначалу сомневалась, что Странника устроит такой план. Но он согласился, хотя по его виду было ясно, что с некоторой неохотой. Расстроенными также казались и приемник, и компас. Разве что Дит остался как нельзя доволен, тем более что Ву вежливо его об этом попросила и обняла кончик его хвоста. Волей-неволей Странник смирился и дал обещание слушаться. Хотя Тэсс прекрасно понимала, что ее одну вряд ли вообще пустили бы снова на палубу. Ее жизнь зависела теперь от маленькой, странной, сумасшедшей особы с лапитапами, что – при всем довольно теплом отношении к Ву – тоже не радовало.

Единственной светлой точкой на горизонте будущего казалась сейчас Таура. Хотя у шпринг тоже была как минимум одна причина не возвращаться на борт – боязнь воды, – она мужественно отказалась и от билета на поезд, и от предложения задержаться в Такатане, чтобы вылететь оттуда вместе с доктором.

– Я с моей Тэсси, – только и сказала она, кусая при этом губу. – Вы не спасайте его без нас… ну то есть, спасайте, если совсем…

Она не смогла подобрать слов, покраснела и не стала договаривать.

Было решено, что Странник отправится в путь в тот же день, как Белый Олень тронется с Позвоночного вокзала. Если у корабля будет хорошее настроение и повезет с ветром, у Тэсс, Тауры и Ву будет шанс попасть в Галат-Дор через четыре-шесть дней. К тому же времени из Такатана собирались прилететь Джер и доктор. Товур обещал дать им лучший из своих живых самолетов и лучшего пилота, который как раз собирался вернуться в город в ближайшее время. К такому сроку – по самым обнадеживающим расчетам – Ласкез уже должен был не только прибыть в Первосветлейшую, но и выведать все, что возможно, о Крапаре. О том, о чем почти невозможно было узнать, просто придя с улицы, но…

– Ты же детектив, приятель. Так работай головой!

Тэсс очень боялась, что если ее брат будет работать головой слишком старательно, в Крапаре окажется уже не только Паолино. Но она молчала и лишь раз за разом холодела, возвращаясь к этой пугающей мысли.

День был светлый и теплый, лучи Зуллура приятно грели, и Тэсс даже улыбнулась, когда один из барсуков-охранных галантно подал ей свою мохнатую руку, чтобы помочь влезть в карету. Опустившись на сиденье рядом с Таурой, Тэсс стала смотреть в окно, на неторопливо проплывавшие мимо дома. В большинстве своем они были красно-рыжего или коричневого цветов и казались невзрачными из-за оплетавших их грязно-зеленых побегов: цветы сикинараи днем так скукоживались на широких плоских листьях, что растения выглядели больными или вовсе мертвыми.

– Все-таки жаль, мы еще не покатались на машине… – произнес Ласкез после довольно долгого молчания. – На настоящей. Может быть, у…

– Насколько я помню твоего приятеля, он не выглядел особо обеспеченным, чтоб располагать колесами, – протянул Джер. – И хорошо, что этих громыхалок нет в Такатане. Не люблю машины. От них только вонь и грязь.

В Такатане автомобилей действительно почти не встречалось: если они и ездили, то по тем кварталам, где жили алопогонные, и близ Позвоночного вокзала. Остальная же часть города, изрешеченная подземными постройками и ходами, считалась закрытой для любой тяжелой техники. Даже самые надежные земляные стены лавиби не выдержали бы постоянного громыхания по мостовым, поэтому поверху передвигались иначе – на велосипедах, карликовых слонах, чей вес был незначительным, и пешком. Многие даже использовали устаревающих, давно вышедших из моды крылатых лошадей.